Моего внимания домогались слишком многие. Это утомляло, раздражало и попросту мешало жить. Я был корректен и терпелив, мне оставалось только мечтать о неприступной холодности, которую я не мог себе позволить, но некоторые попытки сближения просто обескураживали.
Например, с Луной Лавгуд у меня не было ничего общего, от интересов до способа восприятия реальности. Если я был насквозь рациональным и рассудочным, то она, определённо, видела мир через какой-то свой мистический фильтр и её невозможно было понять, не имея такого же фильтра. Для меня оказалось полной неожиданностью, что и ей от меня стало что-то нужно.
Всё наше знакомство сводилось к тому, что я здоровался с ней в ситуациях, когда совсем невозможно было не здороваться, а тут она вдруг заступила мне дорогу в Большом зале, по пути от входа к слизеринскому столу.
- Гарри Поттер, - прозвучало отчасти вопросительно, отчасти требовательно.
- Лавгуд, - с холодноватым безразличием констатировал я, про себя недоумевая, что могло ей от меня понадобиться.
- Ты полон тайн.
- Есть немного, - настороженно признал я.
- Прежде у тебя не было мозгошмыгов, а теперь появились. Их мало, но они особенные. Они звучат мне о великих тайнах мироздания.
Если бы здесь была какая-то подколка, это была бы не Луна Лавгуд. Значит, мои мозгошмыги и вправду звучали ей о чём-то таком - и это, с учётом моей работы над проектом "Ровена", меня нисколько не обрадовало. Мы привлекли общее внимание, меня не могло не обеспокоить, что она скажет дальше.
- Это моё личное пространство, Лавгуд. И ты его сейчас нарушаешь.
- Я не хочу ничего плохого, Гарри Поттер. Я просто хочу подружиться. Мы хотим подружиться.
Только сейчас я заметил, что позади неё стоял парень. С виду её ровесник или чуть помоложе, тощий, довольно-таки невзрачный, с тёмными вихрами, в хаффлпаффской мантии. Он хмурился и явно не одобрял кого-то из нас - то ли меня, то ли свою подружку.
- Сожалею, но я дружу только с теми, кто никогда не обсуждает моих мозгошмыгов публично. Мне дороги мои тайны.
Я аккуратно обошел Луну сбоку и отправился дальше. Может, у неё и были наилучшие намерения, но как ещё я должен был поступить, чтобы она не сказала ничего лишнего?
Луна не остановила меня, но даже когда я уселся за стол, меня всё еще сканировал её пристальный, ничего не выражающий взгляд. Парень что-то негромко сказал ей и ушёл к своему столу, а она вздрогнула, словно проснувшись, и села за свой.
- Кто это был с Лавгуд? - спросил я Теда.
- Скамандер, Рольф, третий курс Хаффлпаффа, - ответил тот. - Внук Ньютона Скамандера, автора того самого труда по магозоологии, "Фантастические звери и места их обитания".
Третий курс Хаффлпаффа. Этот парень был однокурсником двоих хаффлпаффских Гвардейцев, Барни и Патрика, а они не только не рекомендовали его, но и не упомянули о нём.
- А как у него с головой, в порядке?
- Насколько мне известно, в меру. Ничего вокруг не видит, кроме своей магозоологии, а так - более-менее нормально.
- Более-менее?
- Он очень неконтактный парень. Кто не разбирается в магических животных, для него не человек.
Я кивнул, принимая к сведению. Понятно, что у него общего нашлось с Лавгуд, видящей странных существ, которых не видит никто кроме неё. Насколько я помнил, Скамандеры роднились с Голдстейнами и все они были чистыми нейтралами. Если Голдстейнам было всё равно, на ком делать деньги, то Скамандеры были слишком увлечены животными, чтобы вникать в дела людей. Политические разборки последних лет никак не затронули этот довольно-таки обширный семейный клан.
Когда мы возвращались с ужина, меня окликнул мальчишеский голос, неуверенно и в то же время настойчиво:
- М-мистер Поттер?
Это был тот самый парень. Я остановился и сказал своим, что догоню.
- Просто Поттер, мы же оба ученики.
- Поттер, - он без малейшей заминки перешел на простое обращение, как по форме, так и по сути, словно был моим ровесником. - Луна сказала, что я должен с тобой познакомиться.
Для третьекурсника он был высоковат, ростом он был почти с меня. Видимо, родился в конце года или пошёл в Хогвартс на год позже.
