Драко расплылся в самодовольной улыбке. Ещё бы ему не важничать - девчонки сами напросились с ним в Хогсмид.
- Разумеется, милые леди, со мной вы можете ничего не бояться, - сказал он таким тоном, что Гилдерой бы обзавидовался.
Слово за слово мы дошли до общежития, где Драко не преминул написать отцу про случай с Лонгботтомом. Внеклассных заданий еще не было, все собрались в гостиной пообщаться и послушать летние новости. О наших помолвках знали, потому что объявления о них печатались летом на последней странице «Ведьмолитена». Единственно, там умалчивалось, что помолвка Теда с Дианой была рунной, это не подлежало разглашению. Панси с Дафной крутились около нас - видимо, ради Драко. Дафна знала, что Малфои согласились на её младшую сестру, и разболтала об этом в общежитии. Панси же еще в прошлом учебном году неравнодушно поглядывала на Драко, и у неё был шанс отбить его у Астории до следующего лета. Девчонка решила расстараться, а Дафна, похоже, поняла, что выболтала лишнее, и стала приглядывать за Малфоем.
Драко за лето подрос достаточно, чтобы проникнуться своей принадлежностью к мужскому полу, и теперь с нескрываемым удовольствием купался во внимании девчонок. Здесь его ценили, здесь он был единственным и неповторимым, здесь не было никаких пискунов в кроватках, угрожавших его исключительному положению. Правда, совсем забыть о младшем брате Малфой не мог, и в его самодовольном взгляде сквозила тень потаённого страдания, наводившая на мысли о несчастной любви и делавшая его неотразимо «интересным». Знали бы девчонки, какая проза скрывается за этой вселенской печалью…
Именно за эту романтическую томность с чьей-то лёгкой руки Малфоя стали называть Слизеринским Принцем. Такого у нас не удостаивался даже Уолтер Бойд.
На ужине Хагрид не появился. По слухам, он целеустремлённо напивался у себя в хижине, заливая алкоголем свой провал в роли профессора. Лесничий мало чем отличался от малолетнего домового эльфа, который сначала от усердия делает глупости, а потом рвётся прищемить себе пальцы. Может, Дамблдор и не отстранил бы его от преподавания, если бы не утечка информации, но она произошла, и не только из-за Драко. Как выяснилось позже, бабушка Невилла настаивала, чтобы внучок писал ей обо всём, что с ним случилось в школе, и тот не смел ослушаться.
Получив весточку о том, что её единственный внук в первый же день занятий лишился половины задницы, миссис Лонгботтом прикинула закономерность и результат ей не понравился. На следующее утро она послала сову председателю попечительского комитета лорду Малфою и в ультимативной форме потребовала, чтобы он «немедленно разобрался с этим безобразием». Этого боевой старушке показалось мало, и она выставила добавочное требование, чтобы он взял её с собой в Хогвартс, или она разнесёт «этот ваш попечительский комитет» к Мерлину.
Разумеется, Малфой-старший предпочёл, чтобы она разнесла к Мерлину руководство школы в лице Дамблдора. Родителям запрещалось самостоятельно посещать учеников в школе, но члены попечительского комитета имели право приглашать их с собой в Хогвартс. Лорд Малфой договорился с миссис Лонгботтом о встрече, и к полудню они прибыли в Большой Зал.
Вся школа как раз обедала. Престарелая леди в лисьем палантине и с чучелом стервятника на шляпке прошествовала мимо учеников к преподавательскому столу. Как ни пытался Дамблдор увести её для разговора в свой кабинет, миссис Лонгботтом не сдвинулась с места, пока не высказала директору школы всё, что она о нём думает, а на попытки МакГонаголл урезонить её только махала рукой и говорила: «Минерва, отстань!» Глубоко убеждённая в том, что рыба с головы тухнет, старушка не стала распекать сидевшего здесь же Хагрида, но напоследок сказала, что если она узнает, что «этот» всё еще преподаёт, они с Дамблдором пожалеют о дне, когда они впервые услышали слово «Хогвартс».
Устроив выволочку Дамблдору, миссис Лонгботтом пожелала навестить пострадавшего внука в больничке, и лорд Малфой проводил её туда. Как следствие этого визита, в субботнем «Ежедневном Пророке» появилась статья о скверном руководстве Хогвартса и о том, что жизни его учеников по-прежнему в опасности, а в Министерство был подан судебный иск от Августы Лонгботтом с требованием компенсации за тяжёлое ранение её внука во время школьного урока. Ещё один судебный иск был подан попечительским комитетом Хогвартса против директора, взявшего на профессорскую должность лицо с незаконченным школьным образованием. Малфой своё дело знал и не давал Дамблдору расслабляться.
