— Ну хватит вам тут… дисками меряться, — встрял Бернес. — Егор, давненько мы с тобой не виделись. Вижу, все у тебя хорошо?
— Да вроде как, Марк Наумович, пока не жалуемся. А вы как?
— Да и у нас потихоньку. Ты бы песню мне, что ли, какую написал, а то никто для меня, старика, писать не хочет.
— Это вы рано себя в старики записываете, в 54 года-то…
— А все равно, чувствуется, что организм изношен. Сердечко пошаливает, печень лечу, а то бы пригласил тебя посидеть в том же 'Арагви'. Когда был там последний раз, Аркадий твоими успехами интересовался. Они твой репертуар исправно исполняют, даже на английском, случается, заказывают.
Закончив общаться с Бернесом, подошел к скромно стоявшей в сторонке Клемент.
— О чем задумалась?
— Да дочка приболела, на мужа и маму оставила. Простыла где-то, вечно по лужам бегает, ноги мокрые, вот и насморк с кашлем… А ты, говорят, папой стал?
— Уже донесли? — не смог я сдержать улыбки.
— Не донесли, а рассказали, — тоже улыбнулась Лида. — Мальчик у вас, да? Как назвали?
— Лешкой.
— Лешей? Почему Лешей?
— Ну… Хорошее имя, космонавта Леонова, например, так звали.
— Это который в космос два года назад вышел? Ну тогда понятно.
Леонов в этой реальности и вправду в открытый космос вышел на год раньше, чем в моей. И вообще наша космонавтика, похоже, прогрессировала чуть быстрее, нежели в жизни Лозового. Не помню, если честно, когда на Луну был доставлен первый луноход, но явно позже, чем в этой реальности: советский луноход 'Мир-1' исследовал кратеры спутника Земли уже в конце прошлого года.
— Вечером, получается, на 'Красную стрелу' и домой? — теперь уже я задал вопрос.
— Да, практически ночью уже.
— А где будешь кантоваться все это время?
— Да сама пока не знаю. Так-то есть у меня в Москве подруга, но она в Сочи сейчас с семьей…
— Так давай у нас перекантуешься, а потом я тебя на такси отвезу на вокзал.
— Ой, неудобно как-то. Ты же человек женатый, тем более у вас ребенок маленький…
— Да ладно, не помешаешь, чай не на 10 квадратах ютимся, в 3-комнатной жируем, — ухмыльнулся я. — Заодно и с женой моей познакомишься, да и ей с тобой приятно познакомиться будет. Только у меня в 15 часов запись в программе 'Клуб кинопутешествий', просили про Англию рассказать. Так что я тебя сначала домой к нам закину, посидим, потом уеду на телевидение, вернусь и вечером уже отвезу на вокзал. Кстати, по пути надо на рынок заехать и по магазинам пробежаться, жена тут мне написала, что купить нужно. Составишь компанию?
— Так уж и быть, — рассмеялась Лида, словно серебристые колокольчики рассыпались вокруг. — Делать-то все равно нечего. А ты на машине что ли?
— Неа, в Москве пока не успел обзавестись, а в Лондоне есть, так что сегодня передвигаемся исключительно на такси, как буржуи.
— Товарищи, рассаживаемся!
Команду дал какой-то лысоватый толстячок со сбитым набок галстуком, видно, из числа организаторов сегодняшнего сборища. Все стали занимать места. Я предпочел сесть подальше, в четвертый ряд, между Кристалинской и Хилем. Как только все расселись, открылась боковая дверь и оттуда цепочкой потянулись один за другим чиновники классического советского образца. Женщин, впрочем, было всего две — Фурцева и еще какая-то дородная тетка. Министр культуры заняла место посередине длинного стола на возвышении, рядом с худощавым чиновником, чье лицо мне показалось знакомым. Тонкий нос с горбинкой, очки, аккуратный пробор с проседью на правую сторону… Блин, явно знаю, кто это, а вот поди ж ты, вылетело из головы. Надо им подсказать, что в таких случаях можно ставить таблички с именами, а то сиди тут, гадай.
Именно с ним о чем-то пошепталась Фурцева, затем открыла принесенную с собой папку и принялась перебирать бумаги. Ее сосед озирал зал с таким видом, будто он следователь, а перед ним подозреваемые в массовых грабежах и убийствах. Народ в зале сидел тихо, разве что Утесов что-то негромко напевал вполголоса.
— Эдуард, а кто это слева, рядом с Фурцевой? — наклонившись к Хилю, прошептал я.
— Ты что, Суслова не узнал?! — в ответ прошептал Эдик.
— А-а-а, это который главный идеолог…
