— Вот видишь, значит, получишь страховку и сделаешь ремонт. Всего-то и делов! А пока ремонт будет идти, у меня поживешь.
Вчера она, пусть и недовольная переменами в своей жизни, возилась в кухне, готовила ужин. А потом что-то рассказывала, не про Петра, про другого царя, тоже давным-давно умершего, но было интересно. И Ленкина собаченция в кои-то веки не скулила, просясь за стол, не отходила от Ксюхиного чудовища. А чудовище позволило себя выгулять, причем шло с таким видом, будто это оно Игнату одолжение делает.
Утром же… даже не утром, пусть за окном и рассвет начался, Ксюша робко постучала в дверь и сказала:
— Извините, Игнат Алексеевич, но мне надо домой.
Он сперва не сообразил, кто это там, за дверью, но на автомате ответил:
— Зачем?
— Квартира моя сгорела, — из-за двери раздался всхлип. — Совсем, наверное.
Игнат с детства обладал замечательной способностью в критических ситуациях думать быстро. И собираться — тоже. А Ксюшу ему тем более ждать не пришлось. Она стояла в коридоре в синих джинсиках и клетчатой рубашонке, растерянная и какая-то непривычно несчастная.
Квартира ее, значит, сгорела? И вряд ли пожар — случаен.
Выходит, рыжую и правда собирались убрать.
И она это поняла и теперь испугалась, не как раньше — абстрактной угрозы ночного гостя, но — реально. Представила небось, что бы произошло, если бы она осталась в квартире.
А квартира не так уж сильно и пострадала. Стены продымились, и заливали их щедро, так что ремонт, хочешь ты того или нет, сделать придется. Пол — на выброс. Мебель большей частью тоже.
Убедившись, что в квартире теперь безопасно, Игнат пошел на разведку.
На то, чтобы выяснить все детали, много времени ему не понадобилось: пожар начался с балкона. И — да, вероятнее всего, речь не идет о замкнутой проводке или иной якобы случайности. Балкон у девочки открытый, на полу обнаружены осколки бутылочного стекла и характерные пятна — прямые свидетельства использования кого-то реагента.
Бензин?
Керосин?
Ацетон?
Выяснят все позже, непременно выяснят. И дело о поджоге возбудят, вот только шансы найти преступника маловаты. А Игнат, глядя на панельный дом снаружи, раздумывал над тем, как эта бутылка на балконе оказалась.
От соседей сбоку «подарок»? Не похоже. У них как раз-то стекло стоит, сплошное, затемненное. Рамы открываются, конечно, но бросать все равно неудобно. А вот сверху балкон старый, не самого солидного вида.
— Кто над тобой живет? — спросил Игнат, возвратившись в квартиру. Ксюша сидела на полу, складывая мозаику из разноцветных осколков. Чем они были? Очередными забавными игрушками, привезенными ей родными с другого края мира?
— Никто, — Ксюша посмотрела на него снизу вверх. — Там пустая квартира.
— И давно?
— Ну… — она задумалась. — С полгода где-то. Ее наследники все никак поделить не могут. Воюют, судятся…
— А раньше там кто жил?
— Старушка. Очень милая.
Но милая старушка отправилась в мир иной, а наследники мешают друг другу использовать жилплощадь, и вряд ли сей факт ускользнул бы от человека, за домом наблюдающего. Достаточно пары-тройки вопросов, и все ему соседи и рассказали.
А уж не использовать удобное расположение этой пустующей квартиры — и вовсе не грех.
— Идем, — велел Игнат. И Ксюша, не споря, потянулась следом за ним.
Как он и предполагал, дверь в квартиру стояла старая, хлипкая, а замки и вовсе древними были. Открыть их удалось без особого труда.
— Вы что делаете?! — страшным шепотом спросила Ксюша, и в ясных очах ее Игнат прочитал свой приговор: двери в чужие квартиры взламывают исключительно личности, доверия нормальным гражданам не внушающие.
— Место преступления осматриваю, — так же тихо ответил Игнат.
В квартире пахло табаком и дымом. Дым, ясное дело, снизу шел, через вентиляцию, а вот курил здесь человек, обосновавшийся в квартирке и поджидавший подходящего момента.
Правда, он оказался достаточно осмотрительным, чтобы избавиться от окурков. И мусор вынес. Ни тебе пустых стаканов, ни бутылок из-под пива, с которых пальчики снять можно было бы… разве что красное пятно ликерчика, небось того, в котором Ленка «искупалась».
