Рука моя непроизвольно дернулась.
— Честь можешь не отдавать, — сказал он. — И сними это с лица, тут безопасно. Посмотрел я, как ты работаешь, и мне понравилось…
Я стащил противогаз, глотнул отдающего горелым пластиком и серой воздуха. Понял к этому моменту, что дядька — шавван, что на висках у него островки чешуи, как у Крыски, волосы белые и редкие, и кожа цвета мела.
—…тщательно и аккуратно, ни одного нароста не пропустил, — продолжал он, поглаживая себя по округлому брюшку. — Меня зовут сержант-техник Диррг. Рад встрече, — и он протянул широкую мозолистую ладонь.
— И я рад, — я назвался, мы обменялись рукопожатиями.
— За хорошую работу полагается награда, — сержант-техник извлек из сумочки на поясе лиловую плоскую таблетку. — Вам еще не выдают пока, только с первого класса… Расслабон. Пробуй. На язык.
Я заколебался — да, в армии я курил, как все, потом бросил, а этот расслабон наверняка местная легкая наркота вроде табака. Но решил, что обижать Диррга не стоит, и сунул таблетку в рот — по языку растеклась сладость, а в следующий миг на меня обрушилась лавина вкусовых ощущений.
Вспомнился шашлык, который мы некогда делали с друзьями — сочная свинина с дымком буквально тает во рту, ты ощущаешь каждую прожилочку в мясе, похрустывает на зубах немного подгоревший лук, и тут же овощи на гриле, пряные, да еще если макать их в соус собственного изготовления по маминому рецепту, с тмином и кардамоном; а за свининой куриные крылышки, острые, жирные, такие нежные, что можно лопать прямо с костями, и семга в фольге, которую проглатываешь в один присест, такая она вкусная. Показалось, что я там, на берегу реки в солнечный летний день, и что в рот потечет дешевое кубанское вино, которое тогда казалось нектаром богов.
Продлилось это несколько мгновений, а потом я вернулся в коридор горячей зоны, где было жарко и воняло как в аду, а на каждом шагу поджидала опасность. Таблетка на языке растворилась, ослабла боль в ушибленной коленке, сил ощутимо прибыло, я понял, что готов к труду и обороне, как юный пионер.
Это будет получше табака.
— Часто жрать расслабон не стоит, но иногда можно, — Диррг весело подмигнул. — Клянусь седалищем Гегемона. Бывай, Егор. Продолжай в том же духе, и мы увидимся.
И он утопал прочь.
* * *
Очередь к врачу, приписанному к нашей когорте, состояла из двух идиотов-самострельщиков и меня. С идиотами доктор-шавван разобрался быстро, поменял им повязки, а затем с некоторым удивлением на бледной физиономии пригласил меня в кабинет.
Пахло там, как положено, лекарствами, да так, что в носу у меня зачесалось.
— Что у тебя? — спросил он, разглядывая уже мою физиономию, с которой еще не сошли синяки после драки.
— Такая ботва… — я замялся.
Вчера прибор, вшитый мне в затылок, снова показал себя, да так, что я едва не обделался. Я перестал понимать, что мне говорят, и на несколько минут словно выпал из этого мира, хотя сознания не потерял.
Врач выслушал меня, потер шею, и я обнаружил, что у него на ней татуировка — когтистые пальцы, три штуки, как у птицы… где-то я видел такую совсем недавно, но вот где и когда?
— Понятное дело, — сказал доктор. — Увы, такое бывает. Придется тебя списать.
— Э, я не хочу! — воскликнул я. — Это же разрыв договора? Домой и деньги назад? Лучше вылечите меня!
— Вылечить? — он горько рассмеялся. — Тут не дворец Гегемона, и у меня нет под рукой Сферы Чистоты! То, что нам дают, годится только для ран, отравлений, простуды, — врач махнул в сторону застекленного шкафа, на полках которой виднелись пузырьки, тюбики и коробочки; понятно, классическая армейская медицина — все лечим зеленкой, а когда она не помогает, то пускаем в дело клистир. — Так что поедешь домой…
— Ноя нмогу! — я вскочил. — Давте явам ничегоне говрил!
Вдруг обойдется, вдруг со мной не произойдет то, что с той девкой на стрельбище? Поглючит поглючит гнусный переводчик, да и заработает нормально — так со всяким оборудованием бывает.
— Поздно, визит уже занесен в журнал…
— Нопусть это будет понос! — я буквально упал на колени, сложил руки перед грудью; от нервяка пальцы мои похолодели, и даже начал подергиваться уголок правого глаза. — Или сифилис! Чтоугдно!
