- Она жалобно кивнула и ответила:
- Да. А когда я отказалась, он угрожал навредить Родни.
- Сомневаюсь, что он сделает это, - ответил я. - Я не знаю, что собой представляет Большой Сид, но даже если у него мозгов не больше, чем у головастика, он дважды подумает, прежде, чем связываться с Государственным департаментом. Вот, - я протянул ей свое удостоверение, - в следующий раз, когда он обратится к вам, скажите ему, чтобы он связался со мной.
Направляясь к двери, я услышал её вздох облегчения.
Глава 8
Долларовая банкнота помогла мне попасть в триста двадцатый номер отеля "Эксельсиор", но я не нашел там Родни Стоуна. Его там не было. Единственным свидетельством того, что номер был обитаем, служил открытый чемодан, стоявший на стуле около кровати. В нем лежали рубашки, носки, несколько смен нижнего белья и маленький несессер с бритвенными принадлежностями. Ничего больше - кроме письма во внутреннем кармане на крышке чемодана. Оно содержало страстную мольбу некой Салли Блейк, которая призывала Родни жениться на ней. Письмо было длинным и нудным, с повторяющимися просьбами об одном и том же.
Я стоял в пустом номере и читал это письмо и вдруг почувствовал, как по спине у меня поползли мурашки. Мое сознание подсказывало мне, что мне грозит какая-то неведомая опасность.
Выйдя из номера, я закрыл за собой дверь, вышел в слабо освещенный холл, прошагал к телефону-автомату, трясущимися пальцами опустил в щель монету и набрал домашний номер Уоррика.
- Привет, Эдит, - сказал я в трубку, - позови, пожалуйста, Эда.
- Да, Джокко? - пробасил Эд.
- Я насчет этого молодого парня, труп которого патрульный нашел сегодня утром, - сказал я. - Его ведь звали Родни Стоун?
Эд казался пораженным.
- Откуда, черт побери, ты узнал?
Я бросил трубку. У меня не было времени на пустые разговоры. Следующим я набрал номер Моны.
- Я думала, ты никогда не позвонишь, - капризно промолвила она в трубку. - Я ждала твоего звонка целый день. Когда я велел, чтобы она взяла такси и катила ко мне домой на вечеринку, Мона радостно взвизгнула.
- А что за вечеринка? - поинтересовалась она.
- Ты просто приезжай ко мне, детка, и не одевай на себя ничего такого, чего ты не сможешь быстро снять.
Когда я добрался до своего дома, то сначала зашел к Элле Гизелл, не потрудившись постучать в дверь. Эллы нигде не было видно, но я услышал звук льющейся воды. В следующий миг Элла в чем мать родила вышла из ванной, свежая, розовая, искрящаяся здоровьем.
- О! - она радостно улыбнулась. - Ты так скоро пришел вернуть свой долг? Я не успела даже истратить те двадцать долларов.
- Не так скоро, - сдержанно ответил я. Увидев мою застывшую физиономию, Элла заметно встревожилась.
- Что случилось, Джокко? - спросила она, подходя ко мне вплтную. - У тебя неприятности? Между прочим, ты знаешь, что Нэн и Дэррис вернулись? А Фэй решила остаться у них до конца недели.
- Послушай, - я взял её за плечи, - ты видела, чтобы прошлой ночью кто-нибудь ещё входил в дом, кроме меня и девушки, которую я нашел? Кто угодно! Подумай внимательно, прямо сейчас.
- Ты имеешь в виду - до или после того, как вы с девушкой пришли?
- После.
- Нет. Мне, правда, показалось, что я видела, как в дом вошел кто-то в халате, но, когда я вышла, там никого не было. Ты помнишь, дождь лил как из ведра всю ночь, а освещение снаружи очень слабое. Скажи мне, Джокко, что случилось?
- Ничего особенного, - ответил я. - Ничего, с чем бы я не смог справиться. Не беспокойся понапрасну.
Я поднял трубку и позвонил Нэн.
- Да?
Я узнал голос Нэн.
- Привет, секс-бомбочка, - сказал я, ухмыляясь в трубку. - Это твой сосед с нижнего этажа. Как насчет вечеринки у меня сегодня вечером?
- Ууу! - радостно завизжала она. Я услышал, как она передала мое приглашение своей сестре, а затем ответила: - Мы придем, Джокко, с фанфарами и литаврами.
- Хм-м, - произнес я. - Только не вздумайте хоть что-нибудь надеть.
Я не был уверен, что задуманное выгорит, но попытаться стоило. Как бы то ни было, это было лучшее, что я мог сходу придумать за такое короткое время.
- Джокко, - позвала Элла. Отступив на шаг, она призывно приподняла руками свои груди и потрясла ими передо мной, широко улыбаясь. - О какой вечеринке ты говорил?
