Окружной прокурор, конечно, мозгами не вышел, но, с другой стороны, никто не добивается такой должности, будучи полным идиотом. А Франс заставила его выглядеть именно так - дебилом, кретином, как хотите. Она взглянула на меня, весело подмигнула и улыбнулась.
Перекрывая невообразимый шум и гам, созданный окружным прокурором, я громко спросил:
- О чем ещё вы хотели бы узнать?
Секунду он смотрел на меня как сова, будто видел меня впервые, или вообще забыл о моем существовании.
- О, да, - наконец он обрел дар речи. - Мистер Рэм. Дорогой, милый, разлюбезный мистер Рэм... - Затем он снова принялся орать: - Хенсон, принеси ещё один ордер! Принеси самый большой ордер, какой только существует, и укажи в нем, что мистер Рэм обвиняется в преднамеренном убийстве четырех человек с применением холодного и огнестрельного оружия! Да! - Он неожиданно радостно взвизгнул. - Полагаю, что это выведет вас из игры на какое-то время, мистер Рэм. А что касается вас, юная леди... между прочим, мисс Стил, сколько вам лет, вы сказали?
- Я вам не говорила, - сухо ответила Франс, - но мне уже шестнадцать лет. Мне исполнится семнадцать через шесть месяцев.
- Вы сказали, вам шестнадцать, мисс Стил? - спросил окружной прокурор очень тихо, почти шепотом, и внезапная тишина наполнила комнату.
"О-хо-хо, - подумал я. - Похоже, я влип".
- Да, это так, сэр, - сказала Франс. - Мне исполнится семнадцать через шесть месяцев.
- Хенсон, - позвал окружной прокурор таким же тихим голосом. - Принеси ещё один ордер. На этот раз раздобудь ещё больший. Достань самый большой ордер во всем штате, и выпиши его на имя мистера Рэма. Ты слышал, что сказала девушка, поэтому знаешь, какое предъявить ему обвинение. И сделай это как следует. Ты слышишь меня, Хенсон?
- Да, сэр, я слышу.
- Не оплошай, Хенсон, иначе я лично прослежу, чтобы ты истоптал дюжину пар обуви, обивая пороги в напрасных поисках работы.
Франс обернулась и шаловливо улыбнулась мне.
- Он будет выглядеть просто смешно, не правда ли, Джокко, - она кивнула на окружного прокурора. - Представляешь, как он будет бродить по юридическим конторам, пытаясь найти хоть самую завалящую и низко оплачиваемую работенку, после того, как его вышибут отсюда за то, что он публично обозвал несовершеннолетнего подростка проституткой? Как ты думаешь?
- Я думаю, ты права, - ответил я. - И особенно после того, как предъявил мне обвинение в четырех убийствах во имя защиты твоей чести.
- Чести? - пронзительно взвизгнул окружной прокурор. - Какой чести? А?
- Мне кажется, эта крысиная возня зашла слишком далеко, - раздался позади меня голос Эда. - Я понимаю, что не имею права вмешиваться, сэр, обратился он к окружному прокурору, - но я советую вам выслушать рассказ Джокко и мисс Стил. - Затем, с ещё большим уважением в голосе, добавил. - Я знаю, сэр, что наши департаменты не всегда смотрят на вещи одинаково, но я высоко ценю вашу замечательную работу на благо общества. Хотя мы с вами не всегда во всем соглашаемся, но мы всегда были справедливы по отношению друг к другу, как и положено людям чести, соблюдая правила и никогда не делая того, что противоречит здравому смыслу. Я советую вам выслушать их показания, потому что не хочу, чтобы такой человек, как вы, упустил хорошую возможность доказать избирателям, доверяющим вам, что они не напрасно считают вас порядочным человеком.
О Боже! Неужели это говорил Эд Уоррик? А ведь точно в цель угодил, бродяга, ни в бровь, а в глаз - прямо по безмерному самолюбию прокурора. Маленький головастик раздулся как жаба.
- А - а... - Он не мог продолжать. Эд просто лишил его дара речи. Мы ждали. - Очень хорошо, мистер Рэм, - наконец произнес он своим естественным голосом, - и вы тоже, мисс Стил, расскажите вашу версию, как считаете нужным. Только придерживайтесь фактов и ничего не опускайте.
Итак, я рассказал ему обо всем, что случилось, с той минуты, как нашел Франс под дождем прошлой ночью, до того момента, когда его люди привезли нас сюда. Лишь однажды я покривил душой, когда не стал раскрывать ему настоящее имя Франс. К тому времени, когда я кончил, Эд вышел из комнаты, возможно, чтобы не смущать окружного прокурора, когда тому придется извиниться за свое грубое поведение.
