– Ли, я уверена, что этому есть разумное объяснение. Подожди, пусть Кингсли сам расскажет обо всем, что случилось, – сказала Бет по телефону.
Розали выслушала ее, вежливо со всем согласилась, заверила, что с ней все в порядке, и повесила трубку.
Она долго сидела в тишине, пытаясь собраться с мыслями. Но в голове у нее все перемешалось.
В новостях сообщили, что в результате стихийного бедствия пострадали самые бедные районы. Люди, невзирая на классовые различия, объединились перед лицом общего несчастья.
Они организовывали спасательные бригады для разбора завалов и помощи пострадавшим.
Сердце Розали чуть не выпрыгнуло из груди, когда на экране мелькнула знакомая фигура. А потом ее словно ударили в живот. Было так больно, что она просто оцепенела. На заднем плане Кингсли помогал вытаскивать из-под развалин пожилого человека. Вдруг к нему подошла женщина. Розали сразу узнала ее, она не могла ошибиться. Пышная красивая брюнетка бросилась Кингсли на шею и впилась в его губы жарким поцелуем. В следующую секунду камера переключилась на другой репортаж.
Розали сидела, не в силах пошевелиться. Перед глазами стояла ужасающая картина: Кингсли обнимает сестру своего друга, а потом она целует его. Даже Бет согласилась, что этот поцелуй нельзя назвать дружеским.
Розали еще могла понять, что сестра Алекса приехала после несчастного случая, что Кингсли знает ее с детства, но чтобы так целоваться…
Что же теперь делать? Боль пронзала насквозь. Ее решение с головой броситься в омут страсти, принятое двадцать четыре часа назад, теперь казалось настоящим безумием. Все страхи вернулись назад с новой силой.
Конечно, она должна доверять Кингсли, но миллионы телезрителей видели, как мужчина, которого она любит, обнимал другую… «Канарейка», так прозвала сестру Алекса Розали за ее желтое платье, целовала его! Почему? Как Кингсли сможет объяснить этот факт?
Розали очень хотела бы позвонить ему и спросить, какого черта он обнимает другую? Но связь прервана. Неужели ему нельзя доверять?
Сердце говорило, что можно, она ведь его любит и знает, но глаза-то не могут лгать, она видела это воочию.
Розали больше не могла размышлять на эту тему. Она отправилась в ванную комнату и умыла лицо холодной водой. Посмотрев на свое отражение в зеркале, Розали увидела бледное усталое лицо с заплаканными глазами.
– Я устала плакать, хватит! – громко крикнула она.
Кингсли сам скоро позвонит. А про сестру Алекса она спросит, только когда они встретятся. Розали сразу поймет по глазам, лжет он или говорит правду.
Она не побежит от любви, ведь взрослые женщины должны смело смотреть в лицо неприятностям. Розали не будет притворяться, что ничего не случилось, а прямо потребует объяснений. Она притворялась с Майлзом, будто не подозревает о его изменах, потому что даже боялась думать об этом. Но он изменял ей потому, что являлся ничтожеством, а не потому, что она была никудышной женой.
– Пожалуйста, Кингсли, позвони, объясни мне все, что случилось, но только так, чтобы я поверила, – в отчаянии прошептала Розали.
Он позвонил на следующий день.
– Я возвращаюсь домой, Рози.
То, как он это произнес, заставило сердце Розали сжаться. Но она запретила себе волноваться, поэтому спокойно поинтересовалась:
– Когда твой самолет?
– Я прилетаю в Хитроу в понедельник вечером, в семь.
– Я тебя встречу, – предложила она.
– Я очень надеялся, что ты это скажешь.
Розали почувствовала, что Кингсли улыбается. Ее вдруг охватила ярость – как он смеет улыбаться, когда ее сердце разрывается на части?
– Как идут спасательные операции? – ровно спросила она.
– Нормально. Ужасно видеть нищету и отчаяние людей, потерявших все, но я поражен их готовностью помогать друг другу.
– А как Алекс? – осторожно поинтересовалась Розали.
– Его отец прилетел вместе с доктором. Тот сказал, что Алекса можно будет перевезти в конце недели и что есть все основания надеяться на лучшее. Все зависит от результатов анализов. Рози?
