— Почему Дэниел? — вмешался Вадим. — Где у тебя действие происходит?
— У нас, а он пусть будет американским историком, изучающим греческие колонии на Черноморском побережье.
— Допустим.
— Дэниел, или попросту Дэн, находит этот гребень и оставляет у себя. От него пахнет морем и еще чем-то необъяснимо загадочным. Девушка приходит за своей потерей на пляж, не находит ее, горько плачет. Дэн не выдерживает. Так они знакомятся. Она оказывается дочерью моря, морской царевной, как бы русалкой, но хвоста у нее, естественно, нет, только зеленые волосы. Она боится людей, она знает, что они едят рыб, и думает, что Дэн хочет съесть ее. Ему удается завоевать ее доверие, а потом и любовь. Он уводит ее все дальше от моря, уговаривает остаться у него, стать ее женой. Он дает ей имя — Морин, что означает «морская». Они какое-то время живут вместе, у них рождается сын, мальчик со светлыми волосами. Они вроде бы счастливы. Но Дэн никак не может забыть, что она не человек, что она чужая и ему и этому миру. Да и сам он чужой в этой полудикой стране. Вирус отчуждения заражает их все сильнее. И вот однажды Морин, разбирая старые вещи, случайно находит свой жемчужный гребень. Воспоминания накатывают на нее с такой силой, что она бросает дом, ребенка и уходит в море. Дэн, узнав, что она ушла навсегда, пытается утопиться, но море выталкивает его на берег. Тогда он нанимается моряком на корабль и берет сына с собой. Он плавает по разным морям и зовет Морин, и заставляет ребенка делать то же самое, в надежде, что хоть к сыну она придет. Но Морин так и не откликается на зов. — Андрей помолчал, а потом неожиданно добавил: — Или откликается? Я еще сам не решил, как лучше, а?
— Лучше, если откликается, должен быть счастливый конец, а то зрителей потянет утопиться.
— Ну хорошо, где-нибудь в Греции она выходит из вод Эгейского моря, подобно Афродите, чтобы остаться с семьей навсегда. Дэн осваивает плавание с аквалангом, знакомится с чудесами подводного царства…
— И находит сокровища затонувшей Атлантиды.
— Нет, Атлантида — это уже перебор, просто какие-нибудь древности, оказавшиеся на дне. Дэн совершает, таким образом, научное открытие, становится знаменитым, покупает виллу на острове Корфу, Морин становится хозяйкой подводного музея, короче, хэппи энд. Ну и как тебе? По-моему, хорошо, главное, нет чернухи, супружеских измен и криминальных разборок, которые всем уже надоели.
— Ну что тебе сказать, Пятачок? — Вадим лукаво улыбнулся. — Я думаю, надо все это красиво и убедительно написать, а потом уже заняться раскруткой.
1
Чуть ли не месяц Андрей бился над сценарием. Одно дело придумать идею, сюжет, а другое — перенести все это на бумагу. Андрей мучительно бился над каждым словом. Его фразы казались ему то слишком длинными, то, наоборот, короткими и примитивными. Диалоги давались ему легко, а вот над описаниями морских пейзажей и приморских городков он просиживал целые вечера.
Поставив последнюю точку, Андрей почувствовал себя победителем. Теперь он готов был с чувством выполненного долга показать написанное друзьям и на этом успокоиться.
— Ты что, — возмущался Вадим, — писал в стол? Это же не рассказ, это кино, его нужно снимать.
— Ты предлагаешь мне взять любительскую видеокамеру, поехать в Крым, найти там на пляже какую-нибудь девицу, покрасить ей волосы зеленкой и сделать ее звездой экрана?
— Не валяй дурака! Я говорю о серьезном кино. Надо найти продюсера, которого твой сценарий заинтересует. Остальное — это уже его работа. Вот и займись поисками. Заодно это тебя отвлечет от грустных мыслей. А то ты, как писать закончил, что-то опять скис.
Где сценаристы берут продюсеров, Андрей представлял себе плохо. Он решил пойти посоветоваться к Мите. Все-таки он актер, хоть и безработный, и должен ориентироваться в мире кино.
Андрей с грустью и сердечной болью вошел в квартиру, где жил когда-то с Ниной. Слишком многое здесь напоминало ему о ней. Шкаф, в котором он хранил свои вещи, стоял на прежнем месте, дверь, которую Андрей смазал когда-то, не скрипела. Он несколько раз открыл и закрыл ее. Значит, здесь он не схалтурил. А вот и тот телевизор, которому она так радовалась. Но что-то неуловимо изменилось.
