– Нэнси, – сказал он. – Нэнси.
Кайцзун оттащил Мими и стал между нею и Скоттом. Осторожно приблизился к нему и вынул из его обессилевших пальцев электромагнитную пушку, аккуратно, будто отравленное яблоко.
Мими остановила сердце Скотта. Кровь перестала циркулировать в его теле. Потребление кислорода привело к закислению крови. Запах смерти.
Скотт ощутил озноб по спине, будто в рубку позади него вошла некая сверхъестественная сила. Обернулся и увидел, что это стальная стенка рубки. Его тело стали бить судороги, из его горла вырывались хрипы, будто он тонул. Потеряв равновесие, он упал в воду. Его бледное лицо осталось на поверхности, глядя в пустоту, будто мраморное лицо статуи.
Кайцзун разобрал его последние слова, произнесенные одними губами. Прости.
Хватит уже, с отвращением сказала Мими 0. Я сказала, хватит!
Твои человеческие слабости когда-нибудь тебя погубят, ответила Мими 1, уходя во мрак.
Мими 0 некоторое время молчала. Она поняла, что время пришло.
Кайцзун крепко обнял ее. Два мокрых дрожащих тела прижались друг к другу, пытаясь согреться. Они жадно целовались, так, будто это был их последний поцелуй. Вода уже поднялась выше пояса, пахло морем.
– Давай выбираться отсюда. Катер скоро утонет, – сказал Кайцзун и потянул за собой Мими, но та не шелохнулась.
Взяла Кайцзуна за руку и наставила электромагнитную пушку на свою голову.
– Спускай курок.
– Ты свихнулась?
Кайцзун не мог поверить своим ушам.
– Зачем?
– Я уже больше не та Мими, которую ты знал. Я убила многих…
Лицо Мими перекосилось, будто она боролась с иной личностью, глубоко скрытой внутри нее.
– …я не хочу превратиться в чудовище. Я не хочу совершать убийства. Я не хочу стать подопытным животным…
– Это была не ты! Не ты. Мими, мы найдем способ. Поверь мне…
Кайцзун попытался отвести пистолет в сторону, но девушка, которая, казалось, могла в любой момент упасть в обморок, вдруг оказалась наделена невероятной силой. Пистолет даже с места не сдвинулся.
– Ты не понимаешь! – сказала она, плача.
В правом глазу Кайцзуна пронесся калейдоскоп образов: подопытные Проекта «Мусорный Прибой»; Ева, шимпанзе, которую порвали на куски; столбы дыма и тела, лежащие на поле боя; тысячи и тысячи картин, из которых складывается изображение города; истекающие кровью мужчины и женщины, в отчаянии ползающие среди разбитых машин… картины мелькали все быстрее и быстрее, накладываясь одна на другую, превращаясь в ослепительный световой шар, обжигающий взгляд Кайцзуна так, что он уже не мог на них смотреть.
– Немедленно! Пока она не пришла в себя!
Тело Мими дернулось, будто она была марионеткой, из последних сил борющейся с невидимыми нитями. Внезапно ее лицо переменилось, и из ее горла вырвался грубый хриплый голос.
– Не смей! Если попытаешься, я убью ее, потом тебя, а потом всех!
Правый глаз Кайцзуна начало жечь, будто ему в череп вонзился раскаленный уголек. Он чувствовал, как горят нервные окончания, обугливаясь, дюйм за дюймом. Ощутил запах горелой плоти. Затрубили миллионы труб, заголосил миллиард птиц. Его дрожащий глаз был будто бомба, готовая взорваться в любое мгновение.
– Я не могу… не могу убить тебя…
Кайцзун завопил от боли и рухнул на колени, в воду. Кожа вокруг правого глаза краснела и покрывалась пузырями, загоралась, ее куски с шипением падали в воду, поднимались струйки белого дыма. Боль была такая, будто в его череп вонзалось сверло дрели, включенной на полную мощность.
А потом боль и шум исчезли на мгновение. Кайцзун будто плыл в сладком и безмятежном вакууме, напомнившем ему ту ночь, когда он и Мими лежали на Пляже Созерцания Прибоя, глядя на звезды. Но боль вернулась почти мгновенно, с удвоенной силой, захлестывая его сознание, будто волна.
– Ты не можешь убить меня! Ты не можешь убить меня!
Пронзительный, как бамбуковая флейта, голос Мими перемежался с демоническими воплями в зловещем дуэте. Голоса смешивались, пытаясь подавить друг друга.
– Я лишь начало! Лишь нач…
Голоса смолкли.
Рука Кайцзуна дрожала, повиснув в воздухе. Он наконец-то спустил курок.
Приборная доска катера ярко сверкала, изо всех щелей и отверстий сыпались искры, словно фейерверк на шумном празднике. Гудел электронный сигнал, пронизывая стены рубки, но затем постепенно умолк. Снова стало тихо. Все светящиеся приборы гасли, медленно, словно гигантский зверь из последних сил пытался доказать, что еще жив.
