У Кайцзуна сильно кружилась голова. Он смотрел вверх, в темное небо. За облаками, будто во сне, мерцали еле видимые пурпурно-красные огоньки. Он все еще не мог поверить, что все это произошло с ним и продолжает происходить; возможно, это всего лишь галлюцинация, насильно вызванная в его сознании некоей внешней силой.
Скотт оседлал «Дукати», глядя на размытые очертания деревни Нанься вдали.
В очках ночного видения холодные капли дождя выглядели чернее ночи. Ветер медленно нес темные косые линии по небу, а стыки стен хижин, излучающие тепло, казались ярко-белыми. Жестокая битва окончилась, и дождь смывал оставшиеся от нее кровь и конечности, которые остывали и темнели, пока не сливались с окружающим ландшафтом, умерев.
Еще не время. Скотт похвалил себя за предусмотрительность, поскольку ранее решил, что не поедет сюда на машине. Он видел, как неуклюжие стальные коробки плывут в потоках воды, а затем накатывающие на берег волны уносят их к водоворотам; другие увязли в трясинах, в которые превратились грунтовые дороги; некоторые застряли под поваленными деревьями и ветвями, сломанными тайфуном. А вот ловкий гигантский жук, которого он оседлал, с легкостью сможет проехать по затопленной местности, остановиться как вкопаный, развернуться на месте, протиснуться сквозь затор, увернуться от падающих столбов и забраться на крутые склоны, если полный газ дать.
Он увидел пса, бешено барахтающегося в воде.
Рельеф Кремниевого Острова напоминал неровную кальдеру потухшего вулкана, правда, с куда более пологими склонами. Сейчас Скотт находился на самой высокой точке гребня. Далее от центра ландшафт понижался к зонам обработки электронных отходов, и так до самого берега. В центре была низменность, в которой проживала основная часть городских жителей Кремниевого Острова.
В древности строители создали сложную систему дренажных каналов для предотвращения наводнений, обычной проблемы для местностей с муссонным субтропическим прибрежным типом климата. Используя силу тяготения, система террас и дренажных каналов позволяла преодолеть неблагоприятные природные условия. Однако минули столетия, и мир был преобразован цивилизацией так, как древние себе и представить не могли: почва стала отравленной, засоленной и опустыненной; каналы обсыпались, заилились или были приспособлены под кислотные ванны. Избыток дождевой воды более нельзя было перенаправить, избежав разрушений. Будто попавшие в ловушки звери, рвущиеся вниз потоки грозили поглотить и разрушить все.
Теперь вас даже фэншуй не спасет.
Скотт смотрел, как подымается уровень воды в городке. Многие проснулись, поняв, что наводнение уже ворвалось в их дома: кровати погружались в воду; искрили короткими замыканиями провода; сеть вышла из строя, и нельзя было даже позвонить и позвать на помощь; детские крики ужаса перемежались лаем собак; наполняющиеся водой дома рушились под ударами урагана, и их обломки погружались в воду. Холодный дождь продолжал лить, без малейшего намека на прекращение.
Некоторые даже проснуться не успели.
Скотт прирос к земле, будто статуя. Скользнул луч маяка, выхватывая из темноты его резкие черты, будто высеченные скульптором. Он невольно сунул руку в водонепроницаемую сумку в поисках двух даров, присланных ему «Цветком мать-и‐мачехи», и почувствовал лишь небольшое облегчение, когда его пальцы коснулись твердой поверхности. На углу самого высокого городского здания Кремниевого Острова вдруг появился язык бледно-синего огня, и его рассеивающийся на струях дождя свет осветил барахтающийся силуэт не слишком далеко от Скотта.
Огни Святого Эльма, подумал Скотт. Пригляделся к силуэту и холодно улыбнулся. Это был Ло Цзиньчен.
Скотт принялся разглядывать возможные маршруты проезда. Он не сделает глупой ошибки, которую сделал сейчас Ло Цзиньчен. Будто до смерти перепуганная собака, Ло иррационально пытался попасть домой.
Скотт, стоя наверху, в удобной для наблюдения позиции, видел, что дорога, по которой пробирается Ло Цзиньчен, скоро упрется в самый бурный из всех потоков.
