— Привет, — сказал Муми-тролль, усаживаясь с ним рядышком.
— Привет, привет, — отозвался Снусмумрик, продолжая наигрывать песенку.
Солнышко только-только поднялось над лесом и светило им прямо в лицо. Они щурились, болтали ногами над чистой, быстро бегущей водой, чувствовали себя беззаботно и были очень рады видеть друг друга. По этой реке они не однажды отправлялись в плаванье в дальние края. В каждом новом путешествии они обзаводились новыми друзьями и всех притаскивали с собой в Муми-долину. Муми-мама и Муми-папа, надо сказать, относились спокойно к тому, что пришельцы селились в их доме. Они только молча вносили в дом новые кроватки да наращивали дощечками обеденный стол. Так что в доме всегда была толчея, и каждый делал, что ему нравится. А что будет завтра — об этом как-то не было принято думать. Ясное дело, в доме иногда случались удивительные и даже ужасные события, но уж скучно-то точно никому не бывало (а это, согласитесь, большое преимущество).
Как только Снусмумрик доиграл последнюю строку своей весенней песенки, он отправил губную гармошку в карман и спросил:
— Что, Снифф проснулся?
— Сомневаюсь, — отозвался Муми-тролль. — Он всегда спит на неделю дольше, чем остальные.
— Ну так давай его разбудим, — сказал Снусмумрик, решительно соскакивая с перил. Надо бы придумать что-нибудь совсем необычное в такой прекрасный денёк.
Муми-тролль стал под окошком восточной мансарды и, сложив лапы особым образом, подал секретный сигнал — три обычных свистка и один продолжительный (что обозначало «происходят серьёзные вещи»). Храп прекратился. Но за этим ничего не последовало.
— Давай-ка ещё разок, — сказал Снусмумрик.
И они подали сигнал с удвоенной силой.
Оконная рама с грохотом поднялась.
— Я же сплю! — в сердцах прокричал Снифф.
— Спускайся к нам, — сказал Снусмумрик. — И не злись, пожалуйста. Мы задумали нечто необычайное.
Снифф расправил помятые со сна ушки и стал спускаться по верёвочной лестнице. (Надо заметить, что в Муми-доме под каждым окошком было по верёвочной лестнице: выходить через дверь по ступенькам крыльца — ну уж нет! Это же берёт кучу времени!)
А денёк действительно обещал быть чудесным. Всё вокруг кишело всякой проснувшейся насекомостью, которая проспала всю зиму и теперь снова радовалась встрече. Кто-то проветривал одёжки, кто-то расправлял усики, некоторые строили себе новые жилища и готовились к встрече вновь народившейся весны.
На ветках деревьев там и сям покачивались древесные феи и расчёсывали свои длинные волосы. С северной стороны на стволах кое-где ещё оставался слежавшийся снег, в котором мышки прорывали длинные туннели.
— Поздравляю с наступившей весной! — сказал престарелый уж. — Как прошла зима?
— Спасибо, хорошо, — ответил Муми-тролль. — А каково вам спалось, дядюшка?
— Отлично, — отозвался уж. — Передай привет папе и маме.
В этом духе они поговорили со многими, встречавшимися им на пути. Но чем выше они поднимались, тем меньше им встречалось народу, и наконец только изредка стали попадаться навстречу мышки-мамы, занятые разными весенними приготовлениями. Высоко в горах было сыро от тающего снега.
— Ой как противно, — сказал Муми-тролль, высоко задирая лапки, переступая в этом снежном месиве. — Муми-троллям неполезно, когда так много снегу. Так мне говорила мама. — И он громко чихнул.
— Послушай-ка, Муми-тролль, — сказал Снусмумрик. — Мне вот какая мысль пришла в голову. Что, если мы поднимемся на самую вершину горы и там сложим холмик из камешков, чтобы было ясно, что до нас тут никто не бывал. Мы первые!
— Так и сделаем! — воскликнул Снифф и первым ринулся вверх.
А на вершине горы отплясывал весенний ветер, и во все стороны, куда ни посмотри, раскинулся голубой горизонт. На западе простиралось море, на востоке текла река, пряталась в глубине Одиноких Гор, на севере весенним ковром пестрели бесконечные леса, а с южной стороны было видно, как из трубы Муми-дома поднимался к небу лёгкий дымок: это Муми-мама кипятила воду для утреннего кофе.
Но ничего этого Снифф решительно не замечал. Потому что на вершине горы лежала шляпа. Чёрная шляпа с высокой тульей лежала там, вот какие дела!
