— Есть у вас, по крайней мере, хотя бы командировки? — наконец спросил он.
На некоторое время опять воцарилось молчание. И тут вдруг Полботинка сказал:
— Командировок нет, но зато нас очень охотно покупают.
— Как? — спросил администратор. — Что это вы говорите?
— А вы пойдите в универмаг, если не верите на слово, — огрызнулся Полботинка. — Тогда сами увидите, какой на нас спрос.
Только теперь администратор поднял глаза от своего списка и посмотрел на накситраллей. И его хмурое лицо тут же посветлело.
— Но послушайте! — радостно воскликнул он. — Да ведь это же вы!
— Конечно, мы, — буркнул Полботинка. — Кто же ещё!
— Но почему же вы сразу не сказали? — сладко улыбнулся администратор.
Ему, как местному жителю, слава накситраллей была несомненно известна, и теперь его словно подменили. Он отложил список и начал торопливо перебирать какие-то другие бумажки.
— Может быть, вас устроит двухкомнатный номер «люкс»? — спросил он затем. — Там очень просторно и, разумеется, все удобства.
— А балкон? — поинтересовался Моховая Борода. — Балкон-то там есть?
— Балкона, к сожалению, нет, — сказал администратор. — Но ванная просто великолепная.
— Так что же, — помрачнел Полботинка, — по-вашему, Моховая Борода должен спать в ванне? Он, в конце концов, не амфибия!
Резкий тон Полботинка смутил администратора.
— Извините, пожалуйста, — сказал он. — Вы, видимо, не так меня поняли. В номере «люкс», правда, всего две кровати, но один из вас, может, согласится спать на диване?
— К сожалению, нет, — пояснил Моховая Борода. — Дело в том, что я сплю только на свежем воздухе.
Администратор погрузился в раздумье.
— В таком случае, с вашим размещением у нас возникают серьёзные трудности, — сказал он наконец. — Не могу же я послать вас ночевать во двор?
— А почему бы и нет? — оживился Моховая Борода. — Чем плохо заночевать во дворе?
Администратор с заметным облегчением вздохнул.
— Двор у нас в полном порядке и там тихо, — торопливо заговорил он. — Между прочим, там имеется вполне приличная собачья конура. Мы сдаём её гостям, которые приезжают с собакой. С номером «люкс» конуру, конечно, сравнивать нельзя, но при вашем маленьком росте, я думаю, вы как-нибудь устроитесь. Я распоряжусь, чтобы туда принесли свежего сена, или вы предпочитаете подушки?
— Большое спасибо, не надо ничего, — отозвался Моховая Борода. — Я лучше всего сплю просто на голой земле.
— Ну, тем лучше, — сказал администратор. — Если уж вы так привыкли, то ради бога.
Он выписал квитанцию, дал друзьям ключ от двухкомнатного номера «люкс» и пожелал им всего наилучшего. Друзья заплатили за номер, после чего направились к лифтам, чтобы подняться на тринадцатый этаж, где находился их номер «люкс».
Моховая Борода озабоченно наблюдал, как двери лифта сами закрывались и открывались.
— Тринадцатый этаж, — бормотал он. — Это не предвещает ничего хорошего. Если моя борода застрянет в дверях лифта, а он возьмёт да испортится, то мне, пожалуй, будет не очень приятно дожидаться монтёра.
И он на всякий случай спрятал бороду под рубашку.
Тут друзья столкнулись с неожиданным препятствием. К ним подошёл одетый в форму молодой служащий гостиницы и высокомерно сказал:
— Детям без сопровождения взрослых пользоваться лифтом строго воспрещается.
— Гляди-ка, какой важный, — ощетинился Полботинка. — Самому едва четырнадцать, а туда же, лезет учить.
Служащий и впрямь выглядел совсем мальчишкой. Во всяком случае, бритва ещё ни разу не касалась его нежных румяных щёк и лёгкий пушок над губой был едва заметен.
— Похоже, этот недоросль о нас и не слыхивал, — продолжал Полботинка. — Газет он, как видно, вообще не читает. От этакого не дождёшься внимания и подобающего уважения.
Но ворчание Полботинка дела не поправило, и Моховой Бороде не оставалось ничего другого, как вытащить из-под рубашки бороду.
Он подошёл к юноше совсем близко, поднял повыше свою бороду и спросил:
— Извините, пожалуйста, но вы когда-нибудь видели у несовершеннолетнего этакую бороду?
А Полботинка ядовито прибавил:
— Во всяком случае, это не пушок, как у некоторых.
Теперь уж юноше пришлось замолчать. В ответ на слова Полботинка он покраснел как рак и пристыженно отступил.