– Нужна огромная армия наемников, – произнес в ответ Гарт. – Станет ли король связываться с вами, если вас не больше двух сотен?
– Раз в десять больше, к твоему сведению. Все мы разбросаны по лесам Шампани, Фландрии и Иль-де-Франс. Но по первому зову мы тотчас встанем под знамена того, кто захочет нас нанять. Хорошо бы им оказался французский король: он не скупится на жалованье. А иные, как, например, тот же Генрих, и вовсе нас обманывают, ни гроша не платя за работу. Вот мы и громим его земли, чтобы знал впредь, как нас дурачить. Но вот Годемар! – Бильжо взял за руку одного из наемников, пришедших с ним, – огромного детину с одним ухом и одним глазом. – Ты помнишь Годемара, Гарт? Он еще спас тебя однажды, когда ты чуть не утонул в Сомме.
Гарт узнал, улыбнулся. Бывшие друзья обнялись. Годемар, когда их было трое, помогал им переписывать книги в скрипториях и слыл самым сильным драчуном. Его имя наводило ужас; троицу обходили стороной.
– Где ты потерял свое ухо, дружище? – спросил Гарт.
– Мне его откусил сарацин, прыгнувший на меня с коня, – ответил Годемар.
– Ну а ты?
– Вспорол ему живот, а потом разрубил пополам. Ох и воняет же эта мусульманская нечисть!
– А глаз? Похоже, ты потерял его давно.
– Я защищал тогда Томаса Бекета[4], которого зарезал Плантагенет. Но их было много. Один из них угодил мне клинком в лицо. Когда-нибудь я отомщу. Я француз, и за свой глаз я отниму у англичан целое графство!
– Не горюй, Годемар, думаю, тебе представится такая возможность. Король Людовик доберется до Плантагенета, – не он, так его сын.
– Гарт, мне сказали, совсем недавно ты повстречал старуху Эрвину. Так ли это?
– Это случилось неподалеку, не наберется и тысячи шагов. Она рассказала мне о себе. Она плакала, Бильжо. На моих глазах умирали ее дети.
– В прошлом году – года еще нет – эта женщина спасла мне жизнь, – промолвил Бильжо. – Зверь упал на меня с дерева, на кошку похожий, огромный только. Разорвал мне спину, шею, содрал кожу с головы. Подоспели ребята, пришибли его, но меня никто уже не брался спасать. Крови вытекла целая лохань. А тут она! Как Бог с неба послал ее. Приказала отнести меня в пещеру и стала врачевать. Корни, травы, листья, порошки какие-то… мед диких пчел, кровь животных… А потом зашивала иглой кожу и всё прикладывала какие-то повязки, листья, тряпки. Окутывала ноги корой дерева, голову чуть не целиком закапывала в землю… Месяц она со мной возилась. А потом, когда я встал на ноги, она ушла. Раза два после того я видел ее. Но недолгими были наши беседы. Узнав, что со мной все в порядке, она покидала меня. Она любит ходить. Бродит целыми днями, кается в чем-то, но не отпускают ей какой-то грех и не говорит она о том никому. А ты, стало быть, только что видел ее? Что она делала, Гарт? Как вы встретились? О чем она говорила тебе?
– Просила милостыню.
– Да, я слышал. Ты не первый уже говоришь. Ты дал ей денег?
– Я отдал ей свой кошелек.
– А сам?
– Обойдусь. Авось Бог не оставит меня.
– Это благородный поступок, Гарт.
– Я сделал то, что считал нужным.
– Ты всегда был таким. Помню, я вымок как-то в болоте; ты не только вытащил меня оттуда, но и отдал свою одежду.
– Мне не хотелось, чтобы ты простудился.
– И я выкарабкался, клянусь своей пяткой!
– Ты мой товарищ, Бильжо. Как мог я оставить тебя в беде?
– Я никогда не забуду этого, Гарт, как и того, что ты помог бедной Эрвине. Мне жаль, что ты не с нами. Но человек сам выбирает себе дорогу. Ты захотел странствовать по свету. Что ж, таких нынче много. Разоряются знатные семейства, рушатся замки, исчезают монастыри. На дорогах полным-полно нищих, калек и паломников. Знать продолжает заниматься грабежом: она вечно без денег, вечно нуждается – вот причина ее разбоя. У нас бывали с ними стычки. Они быстро поворачивали, узнав, что мы наемники, а значит, такие же голые, как и они… Но ты не голоден ли? Хочешь, садись к костру, мы накормим тебя вчерашней олениной.
– Благодарю, Бильжо, я сыт. Тронусь дальше. Эрвина предрекла какие-то великие события; мне предстоит быть их участником. Посмотрим, что ждет меня впереди. Возможно, встречу девушку верхом на муле без узды.
