Экман: Бывает.
Далай-лама: Теперь что касается действия. Различие: вы говорите приятные слова и делаете это очень умело. Но если тот человек действительно хорошо натренирован, то тогда, я думаю, он сможет обмануть вас. Вы видите, это выглядит как искренняя улыбка.
Экман: Да.
Далай-лама: Очень дружелюбная, очень уважительная. На уровне действия она не предполагает применения насилия. Но все эти действия, как вербальные, так и видимые действия, могут быть мотивацией к попытке причинить вред другим людям. Этот ухудшает ситуацию. По сути, это насилие.
Экман: Итак, отказ от применения насильственных действий, мотивируемый желанием причинить вред, является насилием.
Далай-лама: Совершенно верно.
Экман: Интересно.
Далай-лама: Теперь другая сторона. Другая сторона не испытывает озабоченности, и вы произносите какие-то резкие слова Например, в качестве учителя, который действительно испытывает чувство ответственности за будущее ученика, и чувство уравновешенности. Из чувства озабоченности и в их собственных интересах, Иногда нет другого способа, кроме резких слов.
Что касается меня, то мой старший учитель, когда я был молод, всегда улыбался очень строго. (Демонстрирует улыбку.) Разумеется, не из-за ненависти или гнева, но главным образом из-за истинной заботы обо мне. Позднее младшие учителя говорили мне об этом, они, как вы понимаете, помогали мне в учебе. Молодой монах, действовавший как мой наставник и который нашел меня [во главе группы, искавшей четырнадцатую инкарнацию Далай-ламы], был очень добрым, веселым и приятным человеком; когда начинался урок, я иногда забирался ему на спину и катался на нем верхом. Он говорил: «В таком случае ты должен читать». Я отвечал: «Я ученик, и поэтому я должен читать». Поэтому и катался на нем верхом. (Сердечно смеется вместе с Экманом.)
Итак, этот наполовину учитель говорил моему младшему учителю: «Ты видишь, как легко победить ошибки разума. Ты должен быть строгим». Поэтому учителя никогда не улыбались. Никогда. (Хмурит брови.) Время от времени старший учитель также распекал меня. Мне кажется, я уже говорил вам, что он всегда имел при себе палку.
Экман: А он хоть раз ею воспользовался?
Далай-лама: Ни разу. Поэтому действие, эмоциональное действие, так же как физическое действие и выражение лица, тоже, как вы видите, могут содержать определенное насилие. Но оно возникает из чувства заботы. Преднамеренно.
Экман: Да.
Далай-лама: По сути, оно является ненасильственным.
Экман: Позвольте мне привести еще более наглядный пример. Вы знаете, как я люблю свою дочь Еву, с которой вы встречались дважды. Когда ей было три года, она придумала способ дразнить меня: для этого она специально выбегала на проезжую часть улицы, когда на ней появлялась машина. Я бросался за ней следом, брал ее на руки и возвращал на тротуар.
Экман: Для нее, трехлетнего ребенка, это была веселая игра. Я постоянно говорил ей: «Не выбегай на дорогу! Ты попадешь под машину!» Но это ей было непонятно. Зато она понимала другое: как весело заставлять папу бегать за собой. Поэтому она выбегала на проезжую часть снова и снова. (Далай-лама смеется.) Однажды, когда она проделала это в третий раз в течение пяти минут и при этом чуть не попала под колеса машины, я без раздумий схватил ее в охапку и как следует шлепнул.
Далай-лама: О-о-о.
Экман: Я шлепнул ее первый и последний раз в жизни. Это был акт насилия. Но с тех пор она никогда не выбегала на проезжую часть. Никогда.
Далай-лам а: Итак, это оказало позитивное влияние на личность.
Экман: Я не думал ни секунды, прежде чем это сделать.
Далай-лама: О-хо-хо.
Экман: Я не думал о том, что теперь настало время применить физическую силу. Это произошло само собой. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было насилие, продиктованное сочувствием и любовью.
Далай-лама: Да. Это так.
Экман: Вы согласны.
Далай-лама: Да. Полностью. Следовательно, теперь без рассмотрения эмоционального или мотивационного уровня вы не можете выносить суждения о правильном или неправильном просто на основе физических или эмоциональных действий.
Экман: Проблема для судов состоит в том, что вы можете видеть только действие.
