Мудрость Востока и Запада. Психология равновесия - страница 24
Далай-лама: Здесь по-прежнему присутствует ссылка на самого себя: «Это мой ученик».
Экман: Да. Собственное Я здесь все равно присутствует.
Далай-лама: Потому что человек не будет испытывать такую же радость, если успеха добьется ученик кого-то другого! (Смеется.)
Экман: Ну, не обязательно именно так.
Далай-лама: Например, если вы вырабатываете чувство радости и восхищения достижениями других людей, не имеющих отношения к вам, — включая и ваших врагов.
Экман: Вы всегда смотрите в корень. (Все смеются.)
Далай-лама: Это было бы действительно непредвзятое чувство справедливости.
Экман: Я действительно верю, что это чувство может распространяться на других людей. Когда вы видите студента, который учится не у вас, но все равно добился больших успехов, это согревает ваше сердце.
Далай-лама: Да, да.
Экман: Точно так же, как в ситуации, когда вы видите ребенка — хотя и не вашего, — который умеет хорошо что-то делать. Например, когда дети выходят на сцену и прекрасно поют. Вы восхищаетесь всеми детьми, если только у вас нет каких-то психических изъянов.
Джинпа: Пол говорит о том, что слово «гордость» может создавать сложности, потому что оно охватывает много разных эмоций.
Экман: Существует другое эмоциональное состояние, которое часто путают с гордостью, и оно связано с тем, что мы чувствуем, когда мы соответствуем стоящей перед нами трудной задаче, заставляющей нас напрягать все наши силы. Это тоже положительное ощущение, и оно приносит выгоду всем. Оно мотивирует нас максимально использовать все наши собственные способности. Нам совершенно не нужно обращаться к другим людям и рассказывать им, что мы занимаемся очень трудным делом. Это исключительно внутреннее ощущение, и оно также часто называется гордостью.
Далай-лама: В тибетском языке у нас есть два разных термина. Это состояние называется popa, и, как я полагаю, оно соответствует английскому слову «гордость». Есть также более негативное преисполненное высокого самомнения слово ngagyal, которое в действительности означает «победу, достигнутую исключительно собственными силами».
Экман: Я не знаю достаточно хорошо ни одного иностранного языка, чтобы делать по ним авторитетные заключения, но что касается английского, то в нем, как мне кажется, имеется довольно мало слов для определения различных эмоций. Если мы не имеем слов для описания разных состояний, подобных этим двум тибетским словам, то тогда мы не можем думать об этих состояниях и предвидеть их. Мы не можем дисциплинировать себя должным образом, потому что мы не имеем слов для того, чтобы ссылаться на эти эмоции. А без слов мы не можем размышлять о том, что произошло или могло бы произойти.
Мы все в определенном смысле являемся животными, у которых нет, по крайней мере на английском языке, достаточного количества слов для описания вариаций нашего эмоционального опыта, особенно для противопоставления конструктивных и деструктивных состояний. Если психическое состояние не имеет своего четкого наименования, то нам трудно размышлять о его природе и решать, как мы собираемся достигать его в будущих эмоциональных эпизодах.
Осенью 2000 года мы вместе с Аланом Уоллесом, Мэттью Райкардом и Ричардром Дэвидсоном прожили пять дней в загородном коттедже в США, работая над статьей, получившей название «Взгляд буддиста и взгляд психолога на эмоции и благополучие».>{13} Один из первых пунктов этой статьи посвящен концепции sukha. В буддистской литературе sukha определяется как состояние процветания, которое возникает благодаря душевному равновесию и пониманию природы окружающей действительности. В отличие от быстротечных эмоций и настроений, вызываемых сенсорными или концептуальными стимулами, sukha является устойчивой характеристикой, которая возникает из нашей психики, находящейся в состоянии равновесия, и порождает неструктурированную и нефильтрованную осведомленность об истинной природе окружающей нас реальности. В английском языке мы не имеем термина для описания этой концепции. Это не значит, что она не существует. — просто у нас нет для нее соответствующего термина.