«Ее жизнь на Гималаях, — писали ее сыновья в 1956 году, — была наполнена ежедневным усиленным творческим трудом. Все часы дня, даже многие часы ночи посвящались этому внутреннему деланию. Трудно себе представить то напряжение, которого требовала эта работа. Для нас и для всех, кто близко с ней соприкасался, это духовное общение было как бы живым утверждением великих истин предвечной правды. Ее жизнь горела, как живой светильник, утверждая своим примером существование иного, прекрасного мира, осознание которого поведет человечество к новым достижениям, к новым открытиям»[191].
Два тома «Писем», изданных в Риге в 1940 году, занимают особое место в ее творчестве. В них мы сталкиваемся с еще одной ее ипостасью — талантливого популяризатора и терпеливого наставника для всех тех, кто стремился постигнуть Живую Этику. В «Письмах» доскональное знание сути предмета оплодотворено ее личным практическим опытом. Изучать основы Живой Этики без этой книги не следует. Конечно, два тома изданных «Писем» далеко не исчерпывают эпистолярное наследие Елены Ивановны Рерих. Оно огромно. Многие сотни писем, посланные самым различным корреспондентам, носящие личный, деловой, философский характер. Весной 1990 года я разбирала архив Елены Ивановны в имении Святослава Николаевича Рериха под Бангалором. Я не могла понять, как можно написать за одну жизнь столько, занимаясь при этом еще тем, о чем я уже упомянула. По-видимому, к Елене Ивановне не подходят наши обычные мерки.
Упомянутое издание «Писем» не было безупречным. Однако преимущество его состоит в том, что рижские издатели имели возможность консультироваться с самой Еленой Ивановной.
«Письма» охватывают период с 1929 по 1938 год. Это был достаточно драматичный период в истории XX века. В его недрах вынашивалась и вызревала та страшная Великая война, которая огненным смерчем прошла по планете. Тема войны прозвучала в «Письмах» предвидениями и предупреждениями.
Надо сказать, что эпистолярный жанр является одним из самых трудных для систематизации, однако данная подборка представляет собой концептуальную целостность, где четко проглядываются основные проблемы Учения.
Я не собираюсь ни пересказывать письма, ни подвергать их какому-то критическому анализу. Последнее, с моей точки зрения, исключается уже потому, что мы имеем дело с необычным материалом и с уникальным автором, перед которым стояла задача космического масштаба. Если Живая Этика создавалась Еленой Ивановной в сотрудничестве с Великими Душами, то «Письма» являют блестящий образец ее индивидуального творчества. Без сомнения, она обладала удивительным даром просветителя. Не упрощая сложности проблемы, Елена Ивановна могла сделать ее доступной даже для малоподготовленного человека. Она многим сумела «открыть глаза» и помочь в продвижении на трудном пути нового знания. И поэтому «Письма Елены Рерих» являются необходимой и составной частью самой Живой Этики. Елена Ивановна писала о Великих Космических Законах, об энергетическом механизме Космической эволюции, о новых энергиях, о значении культуры и этики в совершенствовании человека и человеческого общества. Она анализировала важнейшие философские аспекты соотношения духа и материи. В ее интерпретации эти аспекты выглядели непривычно для нас, в них была неожиданная широта, они ломали границы известных нам философских систем. «Дух есть энергия, — утверждала она, — и мы знаем, что никакая энергия не может появиться вне материи. Именно на всех планах, во всех действиях и мышлениях, мы отделиться не можем от материи. Дух, субъективный элемент или энергия, находится в потенциальном состоянии в недрах Космической Природы»[192]. Она рассказывала своим корреспондентам о мирах иной материи, и в этих рассказах были отзвуки ее собственного опыта.
Мир Тонкий, Мир Огненный… Эти слова сошли со страниц Живой Этики и получили в «Письмах» реальное и живое подтверждение: «Необходимо всеми мерами внедрять понятие об окружающем нас Тонком Мире и уничтожать ужас смерти и прикасания с этим миром. Мир этот так же неизбежен, как и земная жизнь, и, являясь сублимацией земной сферы, он может открыть нам возможности и красоты неизреченные»
