Тем временем православная церковь въехала под звон колоколов и громкое чтение молитв в пространство, где укреплялась Духовная революция XX века и новое мышление получало „вид на жительство“. Поощренные поддержкой власти отцы церкви стали чистить это пространство, теперь уже не скрывая своих претензий на монопольное идеологическое господство. Окончательные акценты расставил в этой чистке Архиерейский собор 1994 года. Он запретил деятельность „еретических“ религиозных сект, в число которых были внесены и культурные организации, которые изучали и популяризировали идеи Живой Этики. Тем, кто поддерживал эти организации, грозили отлучением от церкви. Отлучили и тех, кого давно уже не было в живых, — Елену Блаватскую и Рерихов. В средствах массовой информации, как в прежние тоталитарные времена, началась компания против философии Востока, против Живой Этики. Только теперь это называлось „плюрализмом мнений“. Николая Константиновича Рериха именовали советским шпионом и агентом Коминтерна. Ученые богословы, ринувшиеся в атаку, называли создателей нового планетарного мышления „сатанистами“, а Космос „пространством зла“. Во дворах некоторых церквей принародно сжигали книги Рериха. Прежде подобными акциями занимался идеологический отдел ЦК КПСС — теперь же его надзорные функции перекочевали к церкви. Международный Центр Рерихов и общественный Музей имени Н.К.Рериха, которому было передано духовно-художественное наследие Рерихов, подвергся не только нападкам церкви, но и ряду акций „сверху“. В ноябре 1993 году вышло Постановление правительства, подписанное премьер-министром, об изъятии у МЦР усадьбы, которая была предоставлена ему прежним правительством, и создании в ней „Государственного музея Рерихов“. Но время работает на Духовную революцию. Энергетика, сформированная в стране, направлена против темных сил. Время инквизиций прошло.
Отношение народа к своему прошлому есть мерило его зрелости и уровня его исторического сознания. То, что мы сейчас это прошлое оплевываем, занимаясь не спокойным тщательным его исследованием, а бесплодными поисками виновных и врагов, свидетельствует о том, что ничего в нашем мышлении и в нашем сознании пока не изменилось. И сама номенклатура, стоящая у власти, и следующее за ней творческое и интеллектуальное сообщество делают сейчас то же, что делали большевики во время Революции и после нее. Те с большевистской прямотой отреклись от того, что было в России до социальной Революции, и переписали историю заново. Ими руководило чувство „классовой справедливости“, неизменная приверженность догматам марксистской теории и неистребимый синдром „первопроходцев“. Нечто подобное мы наблюдаем и сейчас.
Никогда еще история в России не была так беспощадно брошена под грязные сапоги политики. Принижая все, что было сделано русским народом в самых тяжелых и трагических условиях послереволюционной России, очернители тем возвышают себя.
Историческое достоинство народа и отдельного человека меряется его культурой, его любовью к Родине, его мужеством и честностью перед собственной историей. И если такое достоинство не сложится, мы будем продолжать переписывать свою историю, меняя плюс на минус, минус на плюс и снова наоборот. Мы будем охаивать ушедших, благо не смогут ответить, и восхвалять пришедших, надеясь по старой рабской привычке, что когда-нибудь да что-нибудь отколется…
Для нормального духовного и материального развития любого народа необходимы два главных условия. Во-первых, развитие должно соответствовать характеру этого народа, национальной культуре и той самобытности, которая сложилась в течение многих веков его истории. Во-вторых, оно не должно противоречить основным тенденциям Космической эволюции, в энергетическом поле которой находится этот народ, вкупе с другими.
Соединение этих условий в единое целое и представляет то, что можно назвать историческим и эволюционным путем данного народа и данной страны.
Рассматривая ситуацию в России с вышеизложенной точки зрения, мы видим, что многое в ней не соответствует этим условиям. Совершая те же ошибки, „демократы“, если можно их так назвать, проявили склонность к Западу, на этот раз не к теории, а к экономической практике. Нежелание взять в расчет российскую самобытность и незнание ее, а также склонность к чуждому России западному социально-экономическому устройству, приведут к тому же результату, который однажды уже постиг Россию и ее народ.
