. Рабби Иеѓошуа возвратил их с неверного пути, убедив, что действительность следует принимать такой, какова она есть, и надо искать свое место в жизни, а не затворяться в скорби.
Несмотря на то, что он никогда не отказывался от своего мнения и порой занимал жесткую, бескомпромиссную позицию, рабби Иеѓошуа был, в сущности, великим миротворцем. Он взвалил на свои плечи обязанность беречь еврейский народ, заботиться о его целостности и полноте национального существования. Рабби Иеѓошуа всеми силами заглушал внутренние распри — однако не ценой соглашательства. Насколько благотворной была его деятельность выяснилось вскоре после его кончины, когда вспыхнуло восстание Бар Кохбы. Понять его стало возможно лишь после того, как ушел из жизни великий мудрец, все свое влияние и огромный авторитет направлявший на то, чтобы сгладить противоречия и умерить страсти.
Благодаря своей мудрости, скромности, проницательности и чувству ответственности за будущее еврейского народа, рабби Иеѓошуа был готов понять и смолчать, когда его менее одаренные и достойные коллеги занимали высокие посты. Он принимал их власть и подчинялся с юмором, не ропща на судьбу. Рабби Иеѓошуа обладал безошибочной способностью отличать потенциальных лидеров. Это он выкупил из плена рабби Ишмаэля, которого ребенком захватили римляне [17]. Рабби Иеѓошуа разглядел в мальчике задатки выдающегося руководителя. Как видно, он же первым открыл рабби Акиву, поняв, что тому суждено великое будущее. В противоположность рабби Элиэзеру, который поначалу не обратил на Акиву никакого внимания [18], рабби Иеѓошуа много лет помогал Акиве в учении, пока тот не достиг вершины своих возможностей, став почти вровень с двумя выдающимися мудрецами — своими учителями.
Рабби Иеѓошуа остался для грядущих поколений олицетворением мудреца. Он удостоился этого за проницательность и остроту полемической мысли, за мудрость и скромность, никогда не оставлявшую его, за широту взглядов — благодаря всем этим качествам рабби Иеѓошуа стал воплощением того, что народ Израиля считает истинной мудростью.
Рабби Элиэзер бен Гурканос
Рабби Элиэзер бен Гурканос, еще при жизни заслуживший наименование Элиэзер Великий, происходил из одного из знатнейших левитских родов. Существовала традиция, возводившая его родословную к Моше-рабейну [1]. Тем не менее, в юности никто бы не сказал, что Элиэзеру предстоит стать достойным славы своего рода. Его семейство было одним из богатейших в Иудее, но изучению Торы не отдавалось в нем безусловного предпочтения. Элиэзеру предстояло заниматься хозяйством, и к этому его готовили с детства. Только став взрослым он смог заявить о своем желании изучать Тору, но возможность для этого представилась далеко не сразу. Поворотным пунктом в его жизни стал несчастный случай. В то время сыновья богатых землевладельцев не уклонялись от сельскохозяйственного труда. Во время пахоты тягловая корова сломала ногу, и в голове Элиэзера в одно мгновение созрело решение не возвращаться домой, чтобы просить прощения у отца, а, бросив все, идти в Иерусалим и всецело посвятить себя Торе [2].
Оказавшись в Иерусалиме, рабби Элиэзер спустя краткое время стал учеником рабана Иоханана бен Заккая. В тот период у него совершенно не было средств к существованию. По преданию, он питался лишь черноземом, принесенным с родного поля. Гордость и всепоглощающая страсть к учению — два качества, доминировавшие в нем всю жизнь, — толкнули рабби Элиэзера на своего рода двойной обман. На постоялом дворе, где он остановился, полагали, что его кормят в доме учителя, а в доме учителя были уверены, что он столуется на постоялом дворе. В действительности же ни там, ни там рабби Элиэзеру не перепадало ни крошки. Так продолжалось до тех пор, пока рабан Иоханан бен Заккай, которого вообще отличало внимание к людям, не заметил, что ученик голодает. С тех пор он постоянно заботился о нем, приложив все усилия, чтобы помирить рабби Элиэзера с семьей. Дело было так: Гурканос, отец рабби Элиэзера, отправился в Иерусалим, чтобы лишить сына всех прав на имущество и наследство. Узнав об этом, рабан Иоханан бен Заккай пригласил его на праздничную трапезу, где присутствовали самые выдающиеся мудрецы того поколения и первые Иерусалимские богачи. Хотя Гурканос тоже был человеком не бедным, в таком славном собрании он оробел. Рабан Иоханан бен Заккай попросил своего ученика обратиться к присутствующим со словами Торы. Отец, узнавший в блестящем молодом ученом сына, настолько растрогался, что не только не лишил рабби Элиэзера наследства, а, напротив, пожелал оставить все ему одному. Сын, правда, отказался принять долю братьев, но был рад возможности предаваться учению не заботясь о куске хлеба. Семейные отношения были восстановлены, и в доме рабби Элиэзера водворился достаток, не покидавший его до конца дней.
