Муц сделал громадные глаза.
— А ты, милосердный сын неба, явился летом. Выслушай же нас и освободи нас!
«Видно, этому дяде самолет свалился на голову», — подумал Муц.
Но Громовое-Слово был уже у входа, поднял руку — и внутрь мелкими шажками вошла забавная группа — несколько десятков взъерошенных мужчин, длинные волосы которых ниспадали им на спины. Вокруг шеи у них были платочки, завязанные спереди большим бантом, в руках — скрипки и смычки. Они стали перед Муцом, подняли крохотные скрипки и заиграли мелодию, в которой веселье перемежалось с грустью. Затем они быстро опустили скрипки, и передний заговорил:
— Освободитель! Мы — лилипуты. Мы так прекрасно играем, и все же мы очень бедны. Мы вынуждены играть в пряничных замках толстосумам, должны всегда смотреть на лакомства и не получать ни кусочка. Избавь нас от этих мук!
«Пряничные замки?!.. Чепуха! Этого не бывает» — подумал Муц и, с улыбкой, взглянул на музыкантов.
Но они уже выходили, и на смену им вступала вторая группа — лилипуты с длинными волосами и еще большими бантами, чем у музыкантов. Они совсем близко подошли к Муцу, откинули назад головы и хором стали декламировать лилипутское пряничное стихотворение. Последняя строфа гласила:
Страдает бедный лилипут,
Его томит и сушит труд.
Повеял сладкий ветерок —
И лилипута валит с ног.
Они умолкли, а передний лилипут вдохновенно провел рукою по каштановым волосам и, с великой гордостью, заговорил:
— Разве наши стихи не прекрасны, избавитель? Мы — поэты. Такими, как мы, наш народ может гордиться. Но что имеем мы, беднейшие из лилипутов? Запах пряников, приносимый ветром? Все остальное — у толстосумов.
Он отступил назад, и поэты стали декламировать на прощанье длинное стихотворение.
На тринадцатой строфе Муц раскис, на четырнадцатой он растянулся во весь рост, на двадцать третьей его глаза сомкнулись, а на последней, тридцать четвертой, он уже спал и храпел. Напрасно Громовое-Слово робко шептал ему что-то над ухом; напрасно жаловались пришедшие в палатку рудокопы:
— Избавитель, мы добываем сокровища из земли, но, несмотря на это, не получаем ни кусочка пряника!
Напрасно плакались фабричные рабочие:
— Мы работаем с утра до ночи на фабриках толстосумов, но можем наслаждаться только запахом пряника.
Напрасно приходили с жалобами крестьяне:
— Мы обрабатываем поля толстосумов, и лишь издали вправе смотреть на пряники.
Напрасно входили и другие группы в палатку: великан спал, как спит тот, кто утомлен долгим путешествием.
Послышался ропот. Лилипуты вышли и, с нетерпением, стали ждать пробуждения великана.
Заседание в Замке Веселья
На всех перекрестках и площадях королевства Лилипутии имелась одна забавная штука: прибитая к столбу небольшая деревянная дощечка с королевским гербом наверху. Они назывались королевскими табличками, потому что на них ежедневно наклеивались листки, где крупными буквами сообщалось о самочувствии короля.
Когда лилипуты шли по утрам на работу, они по дороге почтительно останавливались у королевских табличек, чтобы узнать, как спалось королю ночью и как он завтракал.
Но, с появлением в стране Муца, с тех пор, как лилипуты возликовали на всех улицах: «Явился наш освободитель! Явился наш освободитель!» — с этих пор королю Лилипутии, Пипину XIII, стало не по себе. День и ночь он просиживал со своими советниками в зале заседаний королевского дворца и ломал себе голову:
«Что делать с великаном? Как снова привести взбунтовавшихся лилипутов к порядку и повиновению?»
А королевские таблички гласили:
Его Королевское Величество провели бессонную ночь.
Аппетит: слабый.
Цвет лица: бледный, усталый.
Общее состояние: чело омрачено думами.
Но странно — лилипуты, всегда чтившие короля, как святого, эти самые лилипуты, перестали смотреть на таблички с тех пор, как прилетел великан, заполнивший все их мысли и думы. Лилипуты с юга, жители столичной области, обитатели подножья Бурных гор, все те, кто знали про Муца только понаслышке, — урывали от своей пищи кусок и посылали с гонцами Громового-Слова жирные порции на опушку леса в Южную Лилипутию. Многие, побывав у палатки Муца, даже не сочли нужным возвращаться в рудники, на фабрики, на поля или к другим работам. Лилипуты юга и столичной области ежедневно осаждали луг, прислуживали Муцу, развлекали его и молились на него. Они поступали так, как поступают дикари, которые приносят своим идолам молитву за молитвой, жертву за жертвой, чтобы побудить их совершить чудо.
