— Нет.
— У тебя неприятности по работе?
— Да.
— Попал на деньги? На тебя наезжают бандиты?
— Вроде того.
— Это и есть основная причина того состояния, в котором ты находился последнее время? — высказала догадку Светлана Петровна. — А то, что тебе пришлось испытать, когда ликвидировал девку, только подлило масла в огонь?
— Ты права, — вздохнул Игнат и с трудом закурил первую за утро сигарету. — Только прошу тебя, не расспрашивай, что это за неприятности по работе. Всё равно ничего не скажу. Не хочу тебя втягивать в это дерьмо.
— Хорошо, я не буду расспрашивать, — согласилась толстуха. — Но и ты, пожалуйста, выполни одну мою просьбу.
— Какую? — В голосе Игната слышалось полнейшее безразличие.
— Наплюй на работу, наплюй на бандитов, наплюй на всё. Собирай вещички и сегодня же отправляйся в Неблочи к моим родителям. Поживешь там до осени. Всё равно в таком состоянии бороться с неприятностями ты не способен. Вместо того, чтобы что-то поправить, ты только всё еще больше усугубишь. С другой стороны, смена обстановки сейчас тебе просто необходима. Вот увидишь, в деревне ты сразу пойдешь на поправку. Наладится психика, проблемы отступят, и ты, в конце концов, придешь к выводу, что это вовсе и не проблемы, а всего-навсего надуманные пустышки…
«Эх, Света, Света, — затушил в пепельнице недокуренную до половины сигарету Игнат. — Хотел бы я посмотреть, как побледнела бы твоя красная рожа, узнай ты всю правду про эти „пустышки“!»
— …Вернешься к осени абсолютно другим человеком, — продолжала толстуха, — и начнешь всё с нуля. Не ты первый, не ты последний, кому приходилось или придется перешагивать и не через такое. И ничего. Перешагивают, после чего всё для них складывается даже лучше, чем раньше. А у меня к твоему возвращению, если ничто не помешает, дела очень резко должны пойти вверх. Может даже так сложиться, что тебе придется оставить свои бесполезные телефонные переговоры и помогать мне, переключаться на совершенно другую работу, которая должна принести нам очень приличный доход. Не хочу вдаваться в подробности, чтобы не сглазить, но когда все, что сейчас пробиваю, обретет реальные очертания, расскажу тебе об этом. И ручаюсь, что без дела ты не останешься… Так как, Анатольевич, отправляешься в отпуск в деревню? Собирать твои вещи?
Мордоворот с пистолетом: «И даже не думай о том, что сумеешь от нас куда-нибудь загаситься. Отыщем везде. Потому что мы очень серьезные люди, а ты просто собачье дерьмо».Грузин: «Не пытайся куда-нибудь слиться из города. Живи у себя на квартире, побольше гуляй, дыши свежим воздухом и подходи к телефону, а то до тебя не дозвонишься. И слышишь, Игнат Анатольевич? Не забывай про прокуратуру… Еще раз прошу: подходи к телефону и не вздумай куда-то свалить».
«А ну их всех в задницу! — вдруг встрепенулся Игнат. — Мордоворотов, Тамар и грузинов! Пропади все они пропадом с их угрозами, пистолетами и заявами в прокуратуру! Не желаю плясать под их дудку! Лучше глотнуть полной грудью вольного сельского воздуха и пожить по-человечески еще хотя бы недельку, а потом умереть, чем заживо гнить в этой квартире, обливаясь потом от страха и вздрагивая при каждом звонке в дверь!»
— Да, Свет, ты права. Собираем манатки, садимся в машину и едем в деревню. Ты ведь со мной?
— Конечно. Сегодня ж суббота, — обрадовалась предстоящей поездке Светлана Петровна. — Вернусь в понедельник на поезде. А ты уверен, что в состоянии сидеть за рулем?
— Почему же это не в состоянии?!! Не такой уж я инвалид! — Игнат закурил еще одну сигарету и на этот раз досмолил ее до самого фильтра.
Всё! Решено! Катись все к чертям — и воровские понятия, и смертные приговоры!!! Мосты сожжены! Игнат Анатольевич в бегах.
Basta!!!
Но спокойной и беспечной жизни в деревне не получилось.
Взглянуть со стороны, так всё складывалось — лучше не пожелаешь. Никаких забот; никаких угроз по телефону; никаких остававшихся анонимными звонков во входную дверь, после каждого из которых приходилось по полдня приходить в себя. Да и не было здесь телефона, не было даже кнопки звонка возле двери, а сама дверь целыми днями была нараспашку и запиралась лишь на ночь. Мычали коровы, кукарекали петухи и гудел на ветру корабельными соснами бор, начинавшийся прямо за деревенскими огородами. Никого здесь не опасались, ниоткуда не ждали неприятностей, никаких происшествий не происходило даже раз в десять лет. Скоротечная перепалка возле колодца между прожившими бок о бок шестьдесят лет соседками становилась событием дня, а Кирилл Уныченко, вернувшийся под утро из Неблочей с бланшем под глазом, мог с полным правом претендовать на звание героя криминальной хроники деревеньки Капраново, если б, конечно, подобная хроника в деревеньке велась.
