"Черт, осечка!"
Он давно не пользовался этим пистолетом и не чистил его.
Борис отшвырнул пистолет в сторону, схватил со стола кухонный нож и метнул его со всей силы в бандита. Нож вонзился тому точно в горло.
"Один готов".
И тут раздался выстрел.
Стрелял Француз. И стрелял метко.
Пулей Бориса отбросило к кухонному столу. Он уперся в него рукой, из последних сил оттолкнулся и сделал шаг к стоящему в дверном проеме Французу.
Тот выстрелил еще два раза, после чего Борис закачался и рухнул на пол.
— Падла! — выругался Француз и, засунув пистолет в кобуру, посмотрел на Гирю.
Тот был мертв. Нож вошел в горло по рукоятку.
Француз быстро покинул дом и бегом спустился по крутому склону к морю.
Уже днем он отыскал на пляже фотографа, о котором говорила Катька. Фотография двух молодых людей на водных мотоциклах была единственной в своем роде. Перепутать было невозможно.
— Желаете сфотографироваться? — спросил у него толстяк в сомбреро и с фотоаппаратом на животе.
Француз хмуро посмотрел на него и сказал:
— Хочу вот эту фотографию.
Он резким движением сорвал фотографию со стенда и засунул ее в карман.
— Э-э… Эта фотография не продается. Давайте, я лучше вас сфотографирую. А эту верните.
Француз исподлобья посмотрел на пляжного фотографа, вынул из бумажника пятидесятидолларовую купюру и смял ее в широкой ладони. После этого он решительно снял с фотографа сомбреро и, кинув туда зеленоватый комочек, нахлобучил сомбреро фотографу по самые уши.
— Это тебе взамен. Чтобы ты не вопил.
И еще раз мрачно взглянув на фотографа, медленно пошел в сторону бара.
Вечером он случайно разговорился с местной проституткой, пышнотелой блондинкой в коротком красном платье. Она была завсегдатаем этого бара.
— Ты давно здесь работаешь?
— Конечно.
— Этих знаешь? — Француз вынул из кармана фотографию молодых людей и показал ее проститутке.
— Этих знаю! — зло ответила девица. — Эта сука мне такое недавно устроила!
В течение следующего часа блондинка по имени Нина без умолку болтала, рассказывая о своих приключениях, а Француз неспешно потягивал мартини. Наконец ему это надоело, и он спросил:
— Значит, говоришь, что эта малявка отходила и тебя, и твоих подружек?
— Да! Совсем эти отдыхающие обнаглели! Не нужен мне был сто лет ее пацан. Я просто покуражиться решила. А эта паскуда вызвала меня в туалет, чуть руку мне не сломала, всю холодной водой облила. Я потом неделю с ангиной ходила.
— Да-а, — протянул Француз и поставил бокал с мартини на стол. — Интересно… А однорукого вместе с ними не видела?
— Как же не видела? Этот потом приперся. Он, кажется, местный.
— Да, местный. Был.
— Не поняла. Что ты говоришь?
— Я спрашиваю, сколько ты стоишь?
Нинка расплылась в улыбке, подбоченилась, выставив вперед бюст четвертого размера, и сказала:
— Для тебя, красавчик, почти бесплатно.
— Заметано. Хату найдешь? Мне надо ночь перекантоваться.
— Поехали!
И они вышли из бара.
Ранним утром следующего дня Француз улетел из сочинского аэропорта в родной город.
Игорь проснулся и, открыв глаза, понял, что еще очень рано. Перед глазами у него стоял будильник, который показывал пять часов утра.
Он рывком поднялся, сел на кровати и увидел устроившуюся в кресле Ольгу. Она с сосредоточенным видом листала записную книжку Слепого, периодически затягиваясь сигаретой. В пепельнице уже лежало несколько окурков.
— Оля! Сколько раз я просил тебя, чтобы ты не курила натощак!
— Не занудствуй! Я успела уже выпить чашку кофе.
— Ничего себе… Когда же ты встала?
— С полчаса назад.
— Не спится тебе…
Ольга улыбнулась.
— Охота началась. Теперь нам надо ложиться поздно, вставать рано, соблюдать все меры предосторожности и очень много работать.
— Да-а… — буркнул Игорь и, растерев заспанное лицо, вскочил с кровати.
Накинув халат, он чмокнул Ольгу в щеку и направился на кухню.
Появился он через пятнадцать минут, держа в одной руке бутерброд, в другой — чашку горячего кофе.
— По-моему, ты напрасно тратишь время, изучая каракули этого бандита. Я уже читал ее — у него там все зашифровано. Мы, конечно, можем попробовать разобраться, но на это уйдет масса времени. Просто нет смысла.
