Шекспир с удовольствием воспринял похвалу и, сдержанно улыбаясь, поклонился.
– Так какой же совет нужен графу Эссексу, господин Макганн? Он наверняка знает, что я отошел от дел и больше не служу тайным агентом.
– Он сам вам скажет, господин Шекспир. Я всего лишь скромный слуга.
Шекспир подумал, что скромным Макганн уж точно не казался. Если бы не богатое одеяние, то мало кому из добропорядочных подданных Ее величества захотелось повстречаться с такой парочкой, как Макганн и Слайгафф, где-нибудь на большой дороге. Все же, несмотря на свою грубую внешность, Макганн казался добряком, да и Шекспир вынужден был признаться себе, что заинтригован. Кто откажется встретиться со знаменитым Эссексом?
– Что ж, назначайте дату, и я приду.
– Нет, господин Шекспир, мы здесь, чтобы сопроводить вас прямо сейчас. Милорд Эссекс не станет ждать.
– Боюсь, что ему придется. В ближайший час у меня урок.
Макганн улыбнулся и хлопнул Шекспира по плечу ладонью размером с кухонное решето.
– Сейчас, господин Шекспир. Или вы не директор этой школы? Пусть один из ваших учителей вас подменит. Граф – человек занятой, и, кроме того, за потраченное на встречу с ним время вам полагается кое-какая компенсация. – Макганн вытащил из кошелька золотую монету, подбросил ее, а поймав, зажал монету между большим и указательным пальцем, демонстрируя ее Шекспиру. – Это для начала. Возьмите. Если дойдет до дела, получите гораздо больше.
Шекспир не взял монету. Он пристально посмотрел Макганну в глаза, но увидел лишь насмешку.
– Хорошо, – произнес он. – Я пойду с вами. Дайте мне пару минут передать класс и сообщить супруге, куда я направляюсь.
При этих словах он ощутил ужас, ведь их с Кэтрин битва еще не окончена.
Рамси Блэйд, невысокий человек с приплюснутым неприятным лицом и жидкими волосами, не пришел в восторг от того, что ему придется подменить Шекспира. Блэйд находился во дворе, размахивал березовой розгой, приготовленной для порки Пимлока, который ожидал наказания спустив штаны и перегнувшись о невысокую стенку, где совсем недавно сидел Шекспир.
– Господин Блэйд, меня вызывают по срочному делу. Мой урок проведете вы.
Блэйд нахмурился.
– В самом деле, господин Шекспир?
– Да, господин Блэйд.
– Подобное не должно войти в привычку. Вы подаете мальчикам плохой пример, не соблюдая расписания.
У Шекспира не было времени на возражения.
– Господин Блэйд, вы забываете, кто глава школы, раз позволяете себе разговаривать со мной подобным тоном. – Он посмотрел на мальчика. – И не будьте слишком жестоким с Пимлоком.
– Что? Господин Шекспир, какой смысл в порке, если после нее не останется ссадин?
– Очень мало, если вообще есть, и неважно, останутся ссадины или нет.
– В Винчестере[1] пятница всегда была днем порки, и более мягкое наказание в этот день неприемлемо. Вы считаете свою школу главней Винчестера?
– Хорошего дня, господин Блэйд.
Когда Шекспир повернулся к нему спиной, Блэйд прекратил размахивать розгой.
– А вы говорили об этом с епископом? Ему не понравится подобное небрежное отношение к дисциплине и воспитанию мальчиков.
Шекспир повернулся и пошел прочь.
Оседлав лошадей, Макганн и Слайгафф ждали его в Даугейте. Болтфут держал под уздцы оседланную серую кобылу. За стенами школы на Шекспира обрушился поток утреннего солнечного света и жар начинающегося дня, объяв его, словно пламя смитфилдского костра[2]. Джон вскочил в седло и надвинул шляпу на лицо, чтобы защититься от солнечных лучей. Макганн уже снял рифленый воротник и расстегнул верхние пуговицы дублета.
– Поехали, – сказал Макганн.
Благоухающие летние цветы и травы – лаванда, розмарин, лавр и сотни других- в изобилии произраставшие во многих городских садах, мало помогали заглушить вездесущую вонь от унавоженных грязных дорог, по которым Шекспир и его спутники медленной рысью направили своих лошадей. Сначала они поехали вдоль Темз-стрит, а затем повернули к построенной еще римлянами стене Сити. Повсюду не таясь шныряли крысы, обгладывая выброшенные кости. Коршуны парили над головой или сидели на стенах, время от времени слетаясь на трупы убитых кошек.
