Дело в том, что я не могу просто набрать приблудных окруженцев, возглавить их и решать свои дела. Возникнет слишком много вопросов. Не могу примкнуть ни к какому отряду или окруженной части. В этом случае вопросов будет еще больше. Я предпочитаю собрать небольшой отряд преданных лично мне людей и, перемещаясь по нескольким областям, максимально гадить немцам. При этом я совершенно не собираюсь бросаться с голой пятой точкой на танки. Эта точка у меня одна, я к ней привык, и терять ее из-за идиотизма красных командиров и комиссаров у меня нет никакого желания.
Нет, конечно, можно сжечь танк и один на один. Но обычно танки в одиночку по полям не шарятся, а таскаются с целой свитой почитателей и поклонников, а те, в свою очередь, очень не любят, когда их любимую железку обижают. Махаться со всей германской армией я совершенно не собираюсь. Так, потихоньку, полегоньку, по часовому, по мотоциклисту, приблудной машинке и мимо пробегающему паровозику, отщипывать я согласен. А иначе пусть идут все лесом, тульский самовар им всем за ухо. Я могу прямо сейчас все и всех бросить и в одиночку пробраться отсюда. Куда? Это я решу потом. Один я пройду куда угодно. Что по немцам, что по нашим. По трупам, разумеется. В ту же Венесуэлу, Бразилию или Аргентину, через Болгарию, Турцию, а затем и Африку. Туда, где не воюют, где ласковое море, мягкий песок и полуголые красотки. Туда, где еще лет тридцать не будет войны. Доберусь и буду просто жить, ни о чем не думая и не терзая себя угрызениями совести. Это не наша с Виталиком война. Мы здесь случайно и в мясорубку не полезем.
Сейчас девчонка приходит в себя, глядя, как мы с Виталиком облачаемся в немецкую одежку и пакуем оружие и снаряжение теперь уже в два мотоцикла. Да, я решил на время оставить себе две бибики, до того времени, пока не найду грузовик. Просто мне жалко бросать пулемет, ну или пигалицу, но пулемет мне жалко больше. Еще и своего оружия куча, и ящик с гранатами. Если посадить девчонку в коляску мотоцикла, весь хабар придется выкидывать, а это не в моих правилах.
В первую очередь я разделся почти догола, абсолютно не стесняясь никого. Это тоже испытание для девчонки и обкатка для меня. Вспыхнула и отвернулась, но я специально разделся у нашего мотоцикла и голый пошел к бывшим шмоткам «эмбриона», они мне больше по размеру подходят. Прямо перед носом у пигалицы. О! Процесс пошел! Она заметила, во что одета. Но это еще цветочки! Ты не знаешь, что я для тебя приготовил. Штык я специально из немца не вытащил, будет тебе первое испытание или Виталику. Как пойдет. Нет у меня для тебя одежды, вот просто нет, и все. Так же как есть, только наоборот. Только нательное белье и мундир «правильного» немца. Почему «правильного»? Да потому что холодный и молчаливый.
Нательное белье проигнорировал, хорошее, кстати, надо будет потом кого-нибудь загрузить постирать, пригодится. Форма подошла почти идеально, «эмбрион» поздоровее будет, но не сильно заметно, правда, рукава мундира все равно короткие. Ладно, закатаю, они все равно в колоннах через одного с закатанными рукавами. Виталик тоже переодевается. Мать вашу душу! Я только сейчас заметил, ну я и тормоз! Он у нас теперь фельдфебель или унтер-офицер, я в этих званиях не разбираюсь, но не рядовой! Единственный рядовой как раз я. Правильный тоже чин, только поменьше. Понятно теперь, почему «зафутболенный» первым был, все по чину, и еще мы теперь фельджандармы. У них бляхи такие, на цепочках. Вот это подарок так подарок, даже кожаные плащи, что на сиденье в коляске лежат, меня порадовали меньше. Вот свезло так свезло! Не фрицы, а пещера Аладдина! Всю жизнь мечтал стать немецким гаишником. Теперь надо только на их коллег сдуру не нарваться.
Вооружены фельджандармы были очень неплохо. У всех троих по «Парабеллуму» Р-08, а у «эмбриона» еще и ТТ. Надыбал где-то пистолетик вторым стволом. Даже в кобуре, и кобура висит на ремне так же, как у нас – справа сзади. Пусть будет, пригодится. Тетеха – штука хорошая, патроны надо будет только поискать. Отмету в заначку как запасной ствол, а себе два «Парабеллума» заберу. С двух рук я стрелять умею. Особенно если в упор.
