Форт Вакла в действительности представлял собой небольшой город. Высокая зубчатая стена с башнями, на которых дежурили бдительные лучники, окружала целый лабиринт зданий и улочек, где вольготно чувствовали себя и торговцы, и воры. Отрезанный от остального мира, форт Вакла, тем не менее, содержал все необходимое для цивилизованной жизни — в том числе питейные заведения и игорные дома, где развлекались солдаты.
На широкой рыночной площади посередине крепости кого только не было: кружились в людском водовороте купцы в развевающихся одеждах, женщины с покрытыми лицами и воины в кольчугах и островерхих шлемах. Воздух сотрясался от криков проворных лотошников и торговцев, усердно набивавших цену. Рядом с площадью возвышалась могучая цитадель: дом правителя форта Ваклы сам по себе был настоящей крепостью с серыми каменными стенами, узкими окнами-бойницами и тяжелыми дверями из кованой меди. Впрочем, те, кому довелось побывать внутри, рассказывали о роскоши, которой в угрюмой твердыне на первый взгляд и заподозрить было нельзя. По их словам, внутренние покои были битком набиты драгоценными произведениями искусства, уставлены уютной мебелью, а уж какие вина и яства там подавали…
Подошел вечер. Небо быстро померкло, там и сям в окнах стали зажигаться лампы и свечи. Взмокшие трактирщики потащили из подвалов наверх новые бочки вина, ожидая вечернего наплыва посетителей. Игроки в кости разминали руки, искусно подбрасывая и перемешивая фишки. Словом, начиналась ночная жизнь истинного гирканского города.
У западной стены, там, где обыкновенно размещались захожие караваны, люди Конана вполголоса спорили, рассевшись вокруг походных костров. Большинство было за то, чтобы тихо, не вызывая ничьих подозрений, сидеть здесь в ожидании назначенного срока. Конан, однако, был не согласен. В самом деле, впереди было добрых два часа: почему бы не выведать все, что возможно, о расположении и силах врага? То есть они уже знали, где находились жилища офицеров и казармы солдат — рядом с воротами, но вот сколько там было воинов, следовало уточнить.
— Хоть бы демоны оборвали ваши болтливые языки! — проворчал он наконец. — Сказал пойду, значит, пойду! По тавернам наверняка шляется немало пьяных солдат. Кто-нибудь из них выболтает то, что я желаю узнать, — даже если придется отжать негодяя, точно мокрую тряпку!
Это было его последнее слово; все доводы зуагиров разбились о железную решимость киммерийца. Он завернулся в широкий халат и зашагал прочь, сколь возможно прикрыв лицо головным платком. Вовсе незачем, чтобы какой-нибудь памятливый туранец признал его и тем самым нарушил их тщательно разработанный план.
…Войдя в первую же таверну, Конан застал веселье в полном разгаре: от запаха кислого вина, несвежего пива и потных людских тел на миг перехватило дыхание. Служанки бегом носились взад и вперед, разнося кружки пенящейся браги и бутылки с вином; накрашенные потаскушки хихикали на коленях у подвыпивших солдат, которые чашу за чашей вливали в себя вино и знай требовали еще. В общем, все то же самое, что и в тавернах западных городов, разве что гости были поярче одеты.
Облюбовав себе маленький, несколько удаленный столик в темноватом углу, Конан опустился на скрипевший под его тяжестью стул и спросил пива. И внимательно огляделся вокруг, утоляя жажду неторопливыми глотками. Совсем рядом с ним, сцепившись в борьбе, два пьяных копейщика катались по полу под визг и хихиканье женщин. Напряженные мускулы перекатывались под смуглой кожей, лоснившейся от пота. За соседним столом шла игра в кости: сверкающие монеты и драгоценные камни путешествовали от владельца к владельцу по грубо оструганной, залитой вином столешнице… Конан почувствовал себя в привычной обстановке и немного расслабился. Нервы у него были крепкие, но, проведя весь день начеку, в самом логове неприятеля, поневоле устанешь…
— Эй, олух, ты что там заскучал? Как насчет выпить?..
Прямо к Конану, опрокидывая стулья, сквозь толпу пробирался великан воин — вслед ему сыпались проклятия и отборная ругань. Он плюхнулся на свободное место за столиком киммерийца. Его позолоченная кольчуга и шелковый кушак были заляпаны вином из чаши, которую он сжимал в кулаке. Во взгляде бродил воинственный хмель.
