Валера на всякий случай вынул из-за пояса пистолет кота Базилио.
Пистолет этот приобрел Игнат у знакомого артиста местной оперетты. Артист, член общества охотников и рыболовов, сам сделал его из обрезка ствола старой берданы и стрелял по ходу действия на сцене холостыми зарядами. Тогда еще не так строго относились к хранению огнестрельного оружия, как сейчас. Выстрелы производили впечатление. Зрители вздрагивали, партнеры падали, и, говорят, их потом приводили в чувство только при помощи нашатырного спирта.
В конце концов, партнеры взбунтовались. Они подали коллективное заявление в местком и пожарную команду. Пистолету грозила конфискация. Тут-то и подвернулся Игнат, из всех видов театрального искусства более всего обожающий оперетту, знающий всех актеров наперечет и потому получивший возможность бывать изредка за кулисами.
— А дробью из него можно?
— Да хоть чем, — невозмутимо ответствовал опереточный герой-любовник. — Я с ним запросто на медведя ходил.
— Убил?
— Не попался, к сожалению. А то бы р-раз — и в самое сердце.
Кузьма от пистолета пришел в ребячий восторг. Правда, выстрелить из него первым не решился. Игнат сослался на то, что вообще не любит стрелять, а пистолет приобрел только из любви ко всякого рода техническим новшествам. Инициативу взял на себя Валера. Он прицелился в консервную банку, поставленную на пень в десяти метрах. Игнат и Кузьма на всякий случай попрятались за толстые деревья. Виктор Оладышкин лег на землю и зажал ладонями уши.
Валера спустил курок. Выстрел был оглушительный. Дым окутал поляну. Банка из-под сгущенного молока стояла на прежнем месте, хотя патрон заряжали мелкой дробью.
— Это не оружие, — возмутился Валера. — Это пистолет кота Базилио.
Кузьма вышел из-за укрытия и весело рассмеялся.
Валера решил, однако, добиться своего. Ведь недаром он когда-то чуть-чуть не стал кандидатом в мастера по стрельбе лежа из мелкокалиберной винтовки. Он расстрелял десятка полтора патронов и выяснил, что если взять на метр ниже и на полметра влево или вправо, то одна из дробинок наверняка попадет в цель.
Так пистолет кота Базилио был принят на вооружение флота.
— Кажется, есть шанс убить медведя, — сказал Валера, тревожно вглядываясь в мрачную глухомань.
Игнат молчал. Он шел впереди, осторожно ставя ноги, потому что никакой тропы здесь не было, а в густой траве запросто можно споткнуться о камень, валежину или угодить в яму.
Чем дальше, тем мрачнее становилось вокруг. Парная духота затрудняла дыхание. Сжатая, как в компрессоре, тишина давила на плечи, останавливала кровь. И тем оглушительнее показался звук неожиданного выстрела. Он будто расколол небо, выпустив на свободу все громы и молнии.
Игнат вздрогнул, обернулся.
Из ствола пистолета кота Базилио шел сизый дымок.
— Нервишки сдали?
— Я… я нечаянно… — виновато пробормотал Валера.
— Может, обратно повернем, — Игнат, ухмыляясь, глянул на Валеру. — А то вот — посмотри…
Справа была вытоптана небольшая полянка. На ней темнела коричневая лепеха.
— Ну и что?
— А то… Хозяин шастал, как видишь. Можешь использовать свои шансы.
— Какие шансы?
— Те самые, о которых вначале говорил.
Валера смутился, перезарядил пистолет, застыл в нерешительности. Он только сейчас приметил, что трава и кустарники вокруг выглядят необычно, они словно смяты, переплетены чьей-то великаньей рукой. Нижние ветки деревьев обломлены, а на земле отчетливо видны огромные следы-вмятины с просочившейся в них водой.
— Ну и как? — спросил Игнат.
— Давай до скалы, — Валера взял пистолет на изготовку.
— Убери, в спину пальнешь.
— Что я — маленький!
До угрюмой, в крупных и глубоких расщелинах, скалы было метров семьдесят. Ручей остался где-то в стороне. Впереди — завал, который не обойдешь. Видно, прошел здесь когда-то полосой ураган, подмял под себя высокие, но слабые в корне деревья.
С полчаса ушло на преодоление этого неожиданного препятствия. Игнат взмок, проклиная в душе ту минуту, когда дал согласие на это безрассудное путешествие. Валера пыхтел, старался улыбаться, пробовал даже шутить, но шутки получались неуместные и совсем не веселые.
