— Жрецы провинции! Вы провинились перед Иерархией, так как сразу же, как начались все эти явления в вашей провинции, вы взмолились о помощи. Было предложено, чтобы вас высекли. Я склонен согласиться. Но я также уверен, что в ваших душах сохранилось достаточно стойкости, чтобы снова не провиниться.
Иерархия держит землю в своей руке. И вы — пальцы этой руки. Мы наблюдаем за вами более пристально, чем вы думаете, и готовы вмешаться, как только любой из вас ослабит силу духа.
Возвращайтесь в свои Святилища.
Делайте то, что вы должны делать.
Призовите все свое мужество и способности.
Страх — это оружие, которое вы должны использовать против врагов, а не враги против вас.
Вас этому учили.
Используйте его!
А что касается Сатаны, то он тоже наше изобретение, наш Бог Зла, черный противник нашего Великого Бога. — Гонифаций бросил иронический взгляд на Серциваля, чтобы увидеть, как этот старый фанатик воспринял его слова. — Используйте и его тоже. Вышвырните его из своего города, если это будет необходимо. Но никогда — вы слышите? — никогда не опускайтесь так низко, ниже, чем прихожане, чтобы поверить в его существование.
И Гонифаций увидел, что его пламенные слова затронули душу жрецов, они выпрямились, готовые преодолеть свой страх. И потом послышался смех. Стены Зала Совета были толстыми и не пропускали обычных звуков жизни.
И все же эти звуки проникли — дьявольские, неестественные.
Казалось, кто-то смеется над Иерархией и над любым, кто осмеливается провозглашать, что есть и чего нет.
Жрецы провинций побледнели и сжались в тесную кучку. Надменные лица архиепископов более или менее удачно хранили на лице маску безучастия, скрывающую беспокойство, недоумение. Они лихорадочно думали, что бы это могло быть, что могло означать. Фрезерис неожиданно посмотрел на Гонифация. Старый Серциваль вдруг задрожал мелкой дрожью. Было видно, что он испытывает страх и одновременно удовлетворение.
Но именно для Гонифация этот смех прозвучал неожиданно. Мысли мелькали, как искры, в его мозгу.
И все же он старался не отвести своего взгляд от жрецов, чтобы противодействовать воздействию этого жуткого смеха. И ему удалось, хотя он видел их глаза, расширившиеся от сомнения.
Раскаты смеха прокатились последний раз, заставив содрогнуться стены.
— Аудиенция закончена, — хрипло сказал Гонифаций. — Покиньте нас.
И жрецы поспешили к выходу, путаясь в своих мантиях. Шелест мантий был похож на перешептывание.
Старый Серциваль поднялся, как древний пророк, вытянув дрожащую руку к Гонифацию.
— Это хохот Сатаны! Это наказание Великого Бога, наложенное на нас и всю Иерархию за столетия самодовольства! Великий Бог спустил на мир черного пса — Сатану!
И он рухнул в свое кресло.
Все беспокойно задвигались.
Гонифаций ощутил то же самое, что ощутил много лет назад, когда тайны его прошлого были на волосок от раскрытия.
Толстый маленький жрец протиснулся через толпу выходящих жрецов и поспешил к Гонифацию.
Гонифаций остановил его.
— Доложи обо всем Высшему Совету, Брат Хулиан!
Маленький толстый жрец открыл свой рот херувима, как рыба, выброшенная на сушу:
— Какие-то огромные черные лапы обхватили Брата Жарля и унесли его! Сатана говорил!
— Только свой рапорт — резко приказал Гонифаций. — Остальное мы узнаем от тех, кто сможет нам рассказать лучше.
Жрец отшатнулся назад, как будто ему плеснули водой в лицо. Казалось, он впервые заметил присутствие Совета. Он заговорил торопливо, глотая слова:
— Как мне было приказано, я спровоцировал жреца Первого Круга Жарля на гнев. Я сделал это, приказав прихожанке Шарлсон Наурии, на которую Брат Жарль все еще смотрит, не скрывая эмоций, отправляться на службу в Святилище. Она, как мне было известно, очень боится Святилища, и она отказалась там работать. Я обвинил ее в ведьмовстве и, схватив за плечо, сделал ведьмины знаки. Брат Жарль ударил меня. В это время мы оба были с включенными полями. Я упал на землю. Затем я…
— Твой рапорт закончен, Брат Хулиан, — прервал его Гонифаций.
В наступившей тишине голос Брата Фрезериса прозвучал еще более музыкально, чем всегда.
— Мы все услышали отчет о невообразимых событиях, направленных против стабильности Иерархии. Так что теперь мне нет необходимости требовать экскоммуникации Брата Гонифация. Каждый архиепископ потребует это вместо меня.
