* * *
— Дерьмово выглядишь, Дженнер. — Шивон никогда не выбирала выражений. Язычок женщины был острым, как отточенный клинок. Дженнер не мог не согласиться. Это была чертовски долгая ночь. — Не могу представить, что твой король оценит, сколько времени ты посвятил распутству, добираясь с одного конца города на другой.
Ее презрительный тон не остался незамеченным. Не было никакой любви между самопровозглашенной королевой дампиров и его королем. Если бы это было возможно, она стала бы еще более злобной после воскрешения расы. Без сомнения, она пыталась прощупать Дженнера своими оскорблениями, но он не купится.
— Тебе удалось выяснить, почему оборотень так заинтересован в тебе?
В течение нескольких месяцев оборотень отслеживал каждый шаг Шивон. Дженнер подозревал, что он был на зарплате у Сортиари, и что Стражи Судьбы использовали Шивон в качестве приманки, чтобы уговорить Грегора выйти из тени, во многом так же, как и Михаил. Дженнер понятия не имел, какова была история женщины с берсеком. Ему сказали, что она была жестока и кровава. Он сомневался, что Сортиари знали какие-либо детали. Там, где у Михаила была большая осведомленность истории Шивон, Сортиари использовали провидцев, чтобы направить их в правильном направлении. Гребаные гадалки и фанатики. Сортиари не были ничем иным, кроме как болью в заднице.
— Как будто я что-то скажу твоему королю.
Она сидела на своем импровизированном троне, подогнув ноги под себя. Она являла собой прекрасный образ строгости и нежности. Убедительная иллюзия, будьте уверенны. В ней не было ничего мягкого или беспомощного.
— Почему ты считаешь, что я не для себя прошу?
Она ответила презрительным фырканьем.
— Кто он, Шивон?
Она уклонилась как профи:
— Как долго Михаил будет удерживать Шелль вдали от меня?
— Михаил никого от тебя не удерживает.
— Осторожно, Дженнер. Я чувствую запах лжи, исходящий от твоей кожи.
— Уверен, тебе нравится так думать.
Она ухмыльнулась.
Правда состояла в том, что Шелль скрывали от всех, а не только от Шивон. Близнец Ронана была обращена не укусом и кровью вампира, а силой магического Гроба, который, согласно легенде, был источником всей расы вампиров. Даже Ронан не был убежден, что его сестра безобидна. Шелль была переменчива. Ее жажда все еще бушевала, и ее новое вампирское существование было ужасающим, как ад. Как и ее отключение от Коллектива. Она стала скрытной с момента своего обращения. Никто, кроме Шелль, не знал о степени ее силы, физиологии или способностях. Дать волю в мире такой непостоянности могло стать опасной вещью. Дженнер знал, что единственная причина, по которой она позволила себя спрятать, это то, что Ронан попросил ее сотрудничать. Однако осталось недолго, прежде чем она устанет от плена и покинет гостевой дом Михаила по собственному желанию.
Каждый вампир, живущий в Коллективе, делился воспоминаниями о расе. Взаимосвязанные, как роща осиновых деревьев, своей кровью, своими воспоминаниями, все они составляли единое целое. Но Шелль, казалось, была отдельным видом, ответвлением от первоначальной линии, и это послужило причиной того, что любые дампиры, которых она изменит, станут саженцами ее родословной. Михаил не хотел, чтобы это стало общеизвестным так рано, на становлении расы.
Особенно, когда Шивон обладала тем самым Гробом, который преобразил Шелль.
Ронан обменял Гроб на свою свободу от клятвы на крови, и Дженнер восхищался изобретательностью мужчины. Зная, что Шивон презирала всех вампиров, он был уверен, что, отдав Гроб ей на хранение, он будет скрыт там, где никакой другой дампир не найдет его и не будет его использовать. Михаил в этом сомневался. Иметь такую силу в руках женщины, которая могла быть его врагом, было рискованно. Это была еще одна причина, почему Дженнер застрял с ней, как приклеенный, в течение нескольких месяцев. Михаил был полон решимости всегда оставаться на шаг впереди нее.
— Я заключу с тобой сделку. — Губы Шивон растянулись в расчетливой улыбке. — Позволь мне увидеться с Шелль, и я буду более чем счастлива поделиться с тобой всем, что я знаю об изгоях.
