Клит продолжал неуверенно спускаться вниз и вскоре оказался на открытом пространстве, которое тут же мысленно назвал Площадью. Здесь он остановился.
И как только он остановился, все вокруг него пришло в движение. Клит испуганно отступил назад — все мгновенно становилось. Он замер на месте, и дома и дороги тут же устремились в разные стороны. Клит сделал еще шаг. Окружающий мир, доступный его взгляду, слегка затуманенный и напоминающий написанную акварельными красками картину, снова пришел в движение. Это было движение вперед, но в то же время и во все стороны — круговое движение.
Клиту пришло в голову сравнение с крабом, уверенным в том, что всё, кроме него самого, движется неправильно.
Движение это было по меньшей мере относительным. Потому что когда Клит шел, то вселенная не только останавливалась, но и была полностью лишена людей (людей?). Когда останавливался он, вселенная не только начинала пятиться подобно неуклюжему крабу, но и становилась ареной для суетливой толпы людей (людей?).
Клиту ностальгически вспомнилась безопасная спокойная камера в гарнизонной тюрьме.
Стоя на месте, он попытался разглядеть отдельные лица в толпе. Какими же безжизненными и грубыми показались они его взгляду, взгляду простого смертного! Они, разумеется, толкались, врезаясь и в него, и друг в друга, но не торопливо, а просто потому, что места вокруг было мало. Однако, с учетом постоянного движения улиц, многие проходы как будто расширялись в каком-то постоянном ритме, будто стремясь вместить всех пешеходов. Одежда их совершенно не отличалась разнообразием расцветок и фасонов.
Было практически невозможно отличить мужчин от женщин. Очертания их тел, а также пластика и мимика казались какими-то тусклыми и размытыми. Опытным путем Клит установил, что, держа голову прямо в одном положении и позволяя взгляду выскальзывать из фокуса, можно разглядеть отдельные типажи в толпе: мужчин, женщин, молодых, старых, европейского и восточного типа, длинноволосых, коротко стриженных, бородатых, бритых, высоких, малорослых, тощих, упитанных, толстых, стройных или сутулых. И все же — интересно, что это такое происходит с сетчаткой его глаза? — похожие друг на друга не только отсутствием какого-либо выражения лиц, но и явно простой неспособностью выражать какие-либо эмоции. Тусклые, абстрактные лица.
Со всех сторон Клита окружало какое-то темное общество, казавшееся ему и ни живым, и ни мертвым. И все это общество двигалось во всех направлениях, абсолютно бесцельно и бессмысленно.
Люди (люди?) были очень похожи на молчаливых призраков. В их молчании было что-то жутковатое.
Они толкали Кита до тех пор, пока он не понял, что больше не в силах сдерживаться. И когда он побежал, огромная однородная толпа исчезла, испарилась в мгновение ока, оставив Клита одного на безмолвной пустынной улице.
— Должно же быть какое-то научное объяснение, — произнес он. Все указывало на то, что он находился в состоянии периодически повторяющейся галлюцинации. Клит яростно встряхнул головой, пытаясь мысленно вернуться в привычную вселенную с ее шумными скоростями, которые кажутся вполне естественными. Но нынешний призрачный мир никуда не исчез, повинуясь своей разновидности обычных физических законов.
Как было сказано во втором послании Юнис? Кажется, в нем упоминались другие физические законы?
Клиту стало страшно. По коже пробежал мороз, во рту пересохло.
Обхватив себя руками, он подумал: что бы с ним ни случилось, он это заслужил.
Клит направился вперед и вскоре оказался перед необычным сооружением. Ему подумалось, что это, должно быть, что-то вроде магистрата. Было ясно, что здание не похоже ни на какую известную ему архитектурную форму и построено из какого-то губчатого материала с замысловатыми лестничными маршами, ведущими неведомо куда; с балконами без дверей; с высокими колоннами, поддерживающими неизвестно что; с портиками, под которыми было невозможно пройти. Абсурдно, впечатляюще и совершенно невероятно.
Клит остановился, испытав удивление, которое, впрочем, мгновенно покинуло его.
Вселенная мгновенно пришла в движение, и огромное здание нависло над ним, как исполинский океанский лайнер над беспомощным пловцом.
