В Великобритании ее успех отчасти объяснялся неустанной деятельностью шотландского юриста Джорджа Комба. Он не только помог создать первое британское френологическое общество (в Эдинбурге), но и написал большое количество бестселлеров, статей и брошюр, излагающих его версию френологии, сосредоточенную на самосовершенствовании [14]. Начиная с 1820-х годов френологические общества стали возникать по всей стране. Сперва группы состояли в основном из профессионалов и интеллектуалов, но постепенно они начали взаимодействовать с институтами механиков и литературно-философскими обществами. Последние были характерным явлением для растущих промышленных городов и имели целью «самосовершенствовать» рабочий класс. Комб и френологи не были революционерами, но власть имущих двойные принципы материализма и самосовершенствования пугали радикальными последствиями. Это не помешало некоторым религиозным лидерам принять френологию: в 1830-х годах Ричард Уэйтли, архиепископ Дублинский англиканской церкви Ирландии, утверждал, что он «так же уверен в истинности френологии, как в том, что солнце находится на небе» [15].
Аналогичный процесс происходил и по другую сторону Ла-Манша. Наполеон I в конце концов запретил труды Галля, но после основания более либеральной монархии в 1830 году некоторые ведущие врачи перешли на сторону френологической теории, и король Луи Филипп проявил интерес к столь популярной теме [16]. Как и среди англичан, во Франции обнаруживался широкий спрос на те версии френологии, что акцентировались на самосовершенствовании. Однако интеллектуалы и врачи никогда не были полностью согласны с концепцией Галля. Одним из первых критиков френологии выступил немецкий философ Георг Гегель, который в 1807 году отверг новую причуду. Шишки и неровности на черепе убийцы не могли по-настоящему раскрыть его преступную природу, сказал мыслитель, не только потому, что черепа имеют так много различных шишек, но и вследствие того, что человеческое поведение, включая убийство, является сложным феноменом. Один убийца не походит на другого ни мотивами, ни поступками [17]. К идеям Галля скептически относился и Наполеон:
«Полюбуйтесь на глупость Галля! Он приписывает некоторым шишкам на черепе склонности и злодеяния, которых не существует в природе и которые в действительности проистекают из самого общества и из человеческих условностей. Что бы значила какая-то там выпуклость на голове, если бы не существовало понятия собственности? Или на что бы сдалась шишка, „отвечающая” за склонность к пьянству, если б не придумали перебродившей выпивки; или „выпуклость честолюбия”, если не существовало бы самого общества?» [18]
Более содержательная и в основном научная критика исходила от Питера Роже, написавшего в 1820-х годах серию статей по френологии для Британской энциклопедии, некоторые позже были опубликованы в виде брошюр. Роже насмехался над теорией Галля и называл ее «метафизическим лабиринтом из тридцати трех специальных способностей, в которых анализировали человеческую душу». Исследователь отвергал предположение френологов о том, что повреждение мозга влечет за собой изменения умственных способностей. «Можно привести в пример бесчисленное количество случаев, прямо противоречащих заявленному принципу», – утверждал он [19]. Хотя Роже признавал, что мозг является «органом разума», он подчеркивал, что «нет прямых доказательств обязательного наличия какой-либо области мозга, жизненно необходимой для функционирования разума». Это было особенно верно в отношении людей с психическими заболеваниями: «Самые точные вскрытия ничего не сказали нам о локализации умопомешательства». Роже также оспорил фундаментальную гипотезу Галля и Шпурцгейма о том, что с помощью изучения черепа можно понять форму мозга. Ученый указал на довольно очевидную проблему, заключающуюся в том, что костный череп в некоторых областях толще, чем в других, и что он покрыт мышцами и кожей, которые затрудняют точное измерение его формы. Взгляды Роже активно разделяла новая порода интеллектуалов – ученые
