Мы решили навсегда остаться в Греции. Мало того, мы поклялись, что никто из нас больше не вступит в брак. Состоящие уже в браке в нем остаются.
Мы приняли жену Августина с худо скрытой сдержанностью. А для себя выработали правила нашей жизни в Копаносе. Было решено вставать с восходом солнца и приветствовать восходящее солнце песнями и танцами. Затем подкрепляемся скромной чашей козьего молока. Утро посвящается обучению жителей танцам и пению. Их надо заставить отказаться от ужасных современных костюмов. Затем после легкого завтрака из сырых овощей, ибо решили отказаться от мяса и стать вегетарианцами, мы проводим дни в размышлении, а вечера отдаем языческим церемониям под соответствующую музыку.
Постройка в Копаносе началась. Стены дворца Агамемнона имели в толщину около двух футов, следовательно, стены Копаноса также должны были иметь в толщину два фута. Лишь когда уже воздвигали стены, я сообразила, сколько понадобится красного камня из Пантелика, а также сколько будет стоить каждая телега. Несколько дней спустя мы решили расположиться на месте лагерем на ночь. И тут внезапно и явственно в наше сознание проникла мысль, что ведь на многие мили вокруг не достать ни единой капли воды. Мы взглянули на вершины Гиметта, и перед нашими глазами предстало множество источников и быстрых речек. Перевели взгляд на Пантикул, из вечных снегов которого по склону горы изливались водопады. Увы! Мы ясно поняли, что Копаное совершенно безводен и сух.
Но Раймонд, ничуть не устрашившись, нанял новых рабочих и заставил их рыть артезианский колодец. Во время земляных работ Раймонд натыкался на различные останки людей и настаивал на том, что на этих высотах находилась некогда античная деревня, но у меня были свои основания полагать, что тут было лишь кладбище, ибо чем глубже становился артезианский колодец, тем почва становилась все суше и суше. Наконец после нескольких недель бесплодных поисков воды на Копаносе мы вернулись в Афины, чтобы спросить совета у пророческих духов, которые, как мы верили, населяли Акрополь. Мы запаслись специальным разрешением от города и благодаря ему могли отправляться туда в лунные вечера. У нас вошло в привычку сидеть в амфитеатре Диониса, где Августин декламировал отрывки из греческих трагедий, а мы часто танцевали.
Наша семья, наша жизнь нас совершенно удовлетворяли. Мы совсем не смешивались с жителями Афин. Даже когда однажды услыхали от крестьян, что греческий король выехал осмотреть наш храм, то остались равнодушными. Ибо жили в царстве других королей — Агамемнона, Менелая и Приама!
Однажды, сидя лунным вечером в театре Диониса, мы услыхали пронзительный детский голос. Внезапно к нему присоединился второй голос и третий. Они пели какие-то старинные местные греческие песни. Мы сидели очарованные.
На следующий вечер концерт повторился. Мы раздали множество драхм, благодаря чему на третий вечер хор увеличился, и постепенно афинские мальчишки создали себе сборное место, являясь в лунные вечера в театр Диониса, чтобы петь нам.
Тогда у нас зародилась мысль воскресить подлинный греческий хор из этих греческих мальчиков. Каждый вечер мы проводили состязания в театре Диониса и давали призы тем, кто умел исполнить наиболее древние греческие песни. Мы также завербовали на службу профессора византийской музыки, юного семинариста. Таким путем мы образовали хор из десяти мальчиков, обладавших самыми красивыми голосами во всех Афинах.
Изучая Акрополь, строя Копаное и танцуя хоры Эсхила, мы совершенно погрузились в свою работу. За исключением случайных экскурсий в отдаленные деревни, мы ничего больше не делали.
Каждая заря заставала нас всходящими на Пропилеи. Мы приходили знакомиться с историей холма последовательно по эпохам. Приносили с собой книги и исследовали историю каждого камня, изучали теории выдающихся археологов о происхождении и значении некоторых знаков и предзнаменований.
После состязания двух сотен оборванных афинских мальчишек мы с помощью юного семинариста отобрали десятерых с совершенно божественными голосами и, с его же помощью, начали приучать их петь хоры. В Афинской библиотеке мы отыскали в различных книгах, посвященных античной греческой музыке, гармонические гимны Зевсу, богу-отцу, громовержцу и защитнику. Мы жили в состоянии лихорадочного возбуждения. Наконец-то, по прошествии двух тысяч лет, мы могли принести миру эти утраченные сокровища.
