Подумать только, восемь лет! Поразительно, да? И я ни разу не споткнулась. Ну, во всяком случае, до обнаженки дело не доходило. Года два назад поцеловалась со своей старой любовью, но это ведь не в счет. Не поцеловалась даже, а так, чмокнула. Чмок, правда, слегка затянулся… Не хочу больше об этом. Вообще стараюсь не вспоминать. Когда замужние женщины чмокаются со своими бывшими, может возникнуть ощущение, будто они приоткрыли форточку и впустили если не ветер, то сквозняк перемен. Ни к чему это. В моем положении лучше не искушать судьбу. Или по крайней мере стоит задуматься, с какой стати возникла потребность в свежем воздухе.
* * *
На проводе моя мама. Через неделю у Роберта день рождения, и она убеждена, что «без тщательно продуманного плана действий» не обойтись. Я бы куда с большим удовольствием сходила в ресторан вдвоем с мужем и этим ограничилась. Но, увы, жизнь не так проста. Родственники мои — большие любители семейных сборищ по любому поводу, так что обед намечается грандиозный: мы с Робертом, моя родительница Кейт, мои единоутробные сестры Эви и Фло, их бойфренды и мой сводный брат Том. Не сказать чтобы мы так уж ладили между собой — исключая сестриц, — однако положение обязывает. Семейка, должна признать, у нас нестандартная, надтреснутая во многих местах (на ум приходит масса всяческих определений, но остальные, увы, непечатные). Мы одержимы (теоретически, по крайней мере) идеей кретинских совместных вечеринок, а заводила в этом деле — моя мать Кейт, наш суперматриарх. Как правило, точку в семейных обедах ставит грандиозный, смачный скандал, нередко приправленный чьей-нибудь истерикой. Что мне нравится в Роберте — помимо прочих достоинств, — так это умение хладнокровно сносить подобные ситуации. Другой бы наверняка взбесился, а он обычно только ухмыляется.
Ах да, на проводе мама:
— Клара?
— Слушаю, Кейт.
— Не смей изображать покорность, Клара! Как-никак я тебе мать.
— Знаю, Кейт. Ты мне мать. Прелесть моя.
Вот так всегда. Ничего не могу с собой поделать. Хоть тресни.
— Что за неотесанность, черт побери! Напускаешь тут на себя… томность и сарказм.
Кажется, Кейт оскорбилась. Не дай бог, вскипит и выйдет из берегов.
— Ничего я не напускаю, Кейт. Ты правда прелесть.
Бывает. Но не сегодня.
— Святые небеса, Клара! Ты так груба. Так похожа на Эту Сволочь. Гены — страшная вещь, Клара.
Речь о моем отце. Кейт прожила с ним полгода, позже случились еще двое мужей, а сейчас мы всем святым семейством готовимся к появлению четвертого. Если верить Кейт, ждать осталось всего ничего. Мои гены, опять-таки если верить Кейт, вылезают на свет божий в самые неподходящие моменты. Аминь.
— Кейт. У Роберта день рождения. Обед. В его честь. Припоминаешь? Куда отправимся? С Эви уже посоветовалась? А с Фло?
Пауза. Громкая — Кейт фыркает и брызжет слюной.
— По-твоему, мне больше делать нечего, как гоняться по всему Лондону за своими неблагодарными детьми? Я занятой человек, Клара! Очень занятой. Невероятно занятой, Клара. И к тебе в секретарши я не нанималась.
— Знаю, Кейт. Я ведь тоже страшно занята — мальчишки…
— Вот именно, мальчишки! Бедные детки. Не смей их впутывать, Клара!
Иначе как «бедными» Кейт моих детей не называет. Ну еще бы, не повезло им — заполучили в родительницы Клару вместо Кейт. Большинство наших знакомых мужчин тоже проходят под тем же жалостным эпитетом, поскольку им не подфартило называться ее мужем.
— Послушай, Кейт, общий праздничный обед — это твоя идея. Ладно, сама все устрою. Раз уж ты так занята, а я целыми днями баклуши бью…
— Hola! — взревела трубка. — Hola! Сюда, сюда! Я наверху, в гостиной! Бледно-розовый захватили? El pinky? Para los ногти? Клара, дорогая, мне пора. Кончита пришла, моя маникюрша. О да, кстати! У тебя безобразные ногти, Клара. Вызывающе безобразные! Просто дрожь берет от отвращения. Меня коробит. Вечером позвони.
Конец связи.
