А пожилая леди все плела свою сеть. Ее почему-то заинтересовало наше общение. Вероятно, у нее были определенные планы в отношении этих встреч.
Я оказался в двусмысленном положении. «Какая жалость, что я с самого начала не признался пожилой леди в том, что женат! — сказал я себе. — Тогда она бы не пыталась поженить нас. Однако все исправить никогда не поздно. Если скажу ей правду, то смогу, должно быть, предотвратить несчастье». И я написал пожилой леди письмо, примерно такое:
«С тех пор как мы встретились в Брайтоне, вы были бесконечно добры ко мне. Вы заботились обо мне, как мать заботится о собственном сыне. Вы, наверное, думали, что мне нужно вступить в брак, и потому познакомили меня с девушками. Я не могу допустить, чтобы дело зашло слишком далеко, и должен немедленно признаться вам в том, что я недостоин вашей привязанности и заботы. Мне следовало сразу сказать вам, что я женат. Я знал, что многие индийские студенты здесь скрывают это, и последовал их примеру. Теперь я вижу, какую страшную ошибку совершил. Следует добавить, что меня женили, когда я был еще совсем ребенком, а теперь у меня уже есть сын. Мне больно думать о том, что я так долго скрывал от вас это. И все же я рад, что Бог помог мне признаться. Простите ли вы меня? Спешу заверить, что вел себя сдержанно с девушкой, которую вы по доброте душевной представили мне. Я не смею переступить черту. Вы же, ничего не зная о том, что я женат, хотели обручить нас. И пока не поздно, я обязан рассказать вам правду.
Если, прочитав мое письмо, вы посчитаете меня недостойным вашего гостеприимства, уверяю вас, я все приму. Я уже в долгу перед вами и благодарен за вашу доброту и заботу. Если же вы не отвергнете меня и не откажете от дома (я ничего не пожалею, чтобы вновь заслужить вашу благосклонность), я буду счастлив и в очередной раз восхищусь вашей добротой».
Пусть читатель не подумает, что я написал это письмо мгновенно. Я много раз начинал сначала, рвал черновики и переписывал все заново. Письмо помогло мне избавиться от тяжкой обузы. Практически сразу пришел ответ:
«Я получила ваше откровенное письмо. Мы обе были рады и от всего сердца посмеялись, прочитав его. Ложь, в которой вы себя обвинили, простительна. И все же хорошо, что вы рассказали правду. Мое приглашение остается в силе, а мы, разумеется, будем ждать вас в следующее воскресенье. Хотим расспросить вас о вашем детском браке и еще немного посмеяться. Нужно ли мне добавлять, что на нашу дружбу этот инцидент нисколько не повлияет?»
Так мне удалось избавиться от мерзости лжи. С тех пор я всегда честно и без колебаний признавался, что женат.
20. Знакомство с разными религиями
На исходе второго года пребывания в Англии я познакомился с двумя теософами — братьями и холостяками. Они решили побеседовать со мной о «Гите». Братья как раз читали «Песнь Небесную» в переводе сэра Эдвина Арнольда и пригласили меня прочитать вместе с ними оригинал. Мне стало стыдно, поскольку я не читал этой божественной поэмы ни на санскрите, ни на гуджарати. Я был вынужден признаться, что вообще не читал «Гиты», но добавил, что с удовольствием прочту ее с ними и что, хотя мое знание санскрита оставляет желать лучшего, я надеюсь отыскать те места, где переводчик мог лучше справиться со своей задачей. Так я приступил к чтению «Гиты» с братьями. Стихи из второй главы произвели на меня настолько глубокое впечатление, что я, кажется, до сих пор слышу их:
Едва начнешь ты размышлять об объекте чувства своего,
Как возникнет влечение к нему, порождающее вожделение.
А вожделение дает разгореться пламенной страсти, доходящей
До рассудка помутнения. Из извечно ненадежной памяти
Исчезает цели благородство, и твой мозг уже испепелен до того,
Что и цель, и ум, и ты сам оказались на краю гибели.
Книга поразила меня и показалась бесценной. С каждым годом она становилась мне все дороже, и сегодня я считаю ее самым важным произведением литературы для того, кто хочет познать истину. Она была для меня источником спасения в минуты уныния. Позже я прочитал все переводы «Гиты» на английский язык и считаю перевод сэра Эдвина Арнольда лучшим. Он точно передает смысл подлинника, однако, читая его, ты невольно забываешь, что перед тобой всего лишь перевод. Хотя я впервые прочитал «Гиту» вместе с братьями, я не изучил ее тогда. Лишь годы спустя она стала моей настольной книгой, к которой я обращаюсь почти каждый день.
