Управиться с батистовой сорочкой было несложно, поскольку она завязывалась на шее. Брунсвикский сак, нарочно скроенный для путешествий, лишь со стороны напоминал сложный набор предметов туалета. На деле и юбка, и довольно узкий лиф с заниженной талией были деталями одного одеяния. Единственной проблемой было затянуть шнуровку на спине под пелериной.
— Что вы смотрите? Помогайте! — обратился Син к Чарлз после безуспешной попытки нащупать концы шнуровки.
Девушка неохотно повиновалась.
— Я их не вижу, — скованно сообщила она, заглянув под пелерину. — Наверное, они под юбкой. — Подол пополз вверх. — Здесь тоже нет… скорее всего они где-то впереди.
Руки скользнули по бедрам вперед, отчего Сина бросило в жар.
— Боже мой, они перепутались! — Последовало несколько безуспешных рывков. — Сейчас… постойте…
Он ощутил прикосновение в паху. Руки тотчас отдернулись.
— Я не могу развязать, — сдавленным голосом сообщила Чарлз. — Вам придется все это снять!
— Исключено! — отрезал Син. — Я не собираюсь вторично проходить через эту процедуру. Как-нибудь справитесь.
Интересно, думал он, она успела понять, к чему прикасается? Судя по тону, вполне успела.
Чарлз так долго молчала, что он уже смирился с категорическим отказом, как вдруг снова ощутил на бедрах скользящее прикосновение. Руки ее нащупали перепутавшиеся шнурки и принялись за работу. Она даже не пыталась держать их подальше от его тела. Более того, она прижалась животом к его ягодицам там, где юбки были высоко вздернуты.
Время шло, и чем дольше Чарлз прикасалась к нему, тем смелее становились мысли Сина. Он видел, как поворачивается, заключает ее в объятия и увлекает с собой на пол, чтобы попробовать на вкус губы, узнать на ощупь груди и горячую развилку бедер, встретить взгляд серо-голубых глаз.
Он опомнился. Еще миг — и было бы поздно. Напряженная плоть льнула к ладоням Чарлз, словно манила их сомкнуться теснее. Два тела застыли в полной неподвижности, и даже дыхания не было слышно в тишине кухни. Что это, простодушие неведения или тонкий расчет обольстительницы? Что, если Чарлз намеренно возбудила его?
Высвободившись, Син повернулся. О нет, его не пытались обольстить. На пылающем лице девушки была написана паника. Син заставил себя расслабиться.
— Не пугайтесь, мой юный друг, я же сказал, что предпочитаю женщин. Это всего лишь естественная реакция на прикосновения. И как это я не сообразил, что вполне могу обойтись без вашей помощи? — Он одернул подол сзади и завернул спереди, благоразумно повернувшись спиной. — Вот и шнурки, можете затягивать.
Ничего не случилось. Син повернулся, оправляя одежду. У Чарлз был такой вид, словно ей предложили сунуть голову в пасть льву. Однако, встретив взгляд, она вскинула подбородок и снова зашла сзади. Как только шнуровка была затянута, она отошла на безопасное расстояние. Если бы вместе с ней могли исчезнуть непристойные мысли!
Как вести себя с женщиной, в которой дерзость уживается со стыдливостью?
— Сдается мне, Чарлз, вы все еще девственник, — заметил Син небрежным тоном.
— Ничего подобного! В любом случае это вас не касается!
— Я подумал, раз мы теперь вместе, я мог бы посодействовать вам в этом вопросе.
— Что?! Да как вы смеете!
Негодование смешалось в этом крике с испугом, и Син понял, что Чарлз совершенно забыла о роли, которую играла.
— А что тут такого? — театрально удивился он. — Сплошь и рядом человек опытный берет под свое крыло тех, кто помоложе, и помогает достичь зрелости. Ну, вы понимаете: знакомит с подходящей женщиной, направляет, советует. Раз уж мы отправляемся навстречу приключениям…
Чарлз вернулась к действительности. Взгляд ее стал ледяным, черты лица окаменели.
— Мы отправляемся навстречу опасности, милорд, и у нас нет времени шататься по борделям!
— А если бы время нашлось?
— Тогда другое дело, — сказала Чарлз с неожиданным лукавым блеском в глазах. — Давайте наконец закончим с вашим нарядом.
Эта новая черточка оказалась откровением. Чарлз держалась чересчур мрачно и отчужденно, и было приятно убедиться, что ее истинная натура не такова. Возможно, в ее характере имелась черточка сумасбродства, пусть даже беспощадно подавленная горьким опытом.
