Руслан злобно щурится, но мне его эмоции до лампочки.
– Да я вообще про нее забыла. Она тихо так лежала, вот я со всеми этими делами и не вспомнила о ней.
Маринка заплаканная и несчастная. Наверное, девочке еще не приходилось видеть трупы, по крайней мере, в таком самостоятельном, неокультуренном, так сказать, состоянии. Но все в жизни бывает впервые. Между прочим, если бы я не намотала на ее глупую башку свой теплый шарф, она бы ударилась гораздо сильнее, а так только шишку набила. Но шишка – ерунда, до свадьбы заживет. Интересно, куда наши доблестные полицейские запропали? Потому что супруги, стоя у окна и продолжая выяснять отношения, явно часов не наблюдают и, похоже, скоро примутся друг друга убивать. А в заявке значился только один труп.
– Ну, и где полиция? – Сашка уныло чешет в затылке. – Рита, ты ее вызвала?
– А то. Сразу же.
Мы переглядываемся – никому из нас не хочется общаться с полицией. И вообще, если бы я знала, что противная клиентка – жена собственника квартиры, то сначала позвонила бы Руслану, пусть бы тот решал, что делать. Может, унесли бы куда-нибудь труп, и все дела. А теперь вот имеем немалый геморрой. И потаскают же нас!
В прихожей затопали – в комнату ввалились шестеро мужиков. Нет, пять мужиков и мужиковатого вида тетка. Ну, началось… Сейчас они вымотают нам кишки, да еще хорошо, если на том и остановятся. Чувствует моя душа – ждет меня долгий мерзкий день, наполненный неприятностями и разными негативными впечатлениями.
– Значит, вы утверждаете, что труп лежал в комнате, когда вы пришли.
– Нет, он пришел позже и, пораженный моей неземной красотой, потерял сознание.
Мне до колик надоел этот дурацкий разговор ни о чем. Что за тупая манера – задавать одни и те же вопросы на разные лады?
Сначала полицейские рассматривали труп под разными ракурсами. Потом взялись за нас. Никак не хотели понять, с какого перепугу я позвонила в офис и что на их месте преступления делает такая куча народу. Потом принялись расспрашивать. Я отвечала. Да и все остальные отвечали – нас по очереди приглашали на кухню. Наверное, чтобы мы не сговорились. А о чем сговариваться-то? Ну, труп. Я вообще повела себя как сознательная гражданка – сообщила в органы правопорядка о находке. А могла бы согласиться на предложение клиентки, свалить по-тихому, и все.
– Вы считаете, это смешно? – не реагировал на мой юмор собеседник.
Не знаю, кто такой этот мужик, но на вид он кажется разозленным. Прибывшие вообще все словно взбесились, когда стало ясно, что самоубийством тут и не пахнет. И что еще хуже, никого из нас нельзя вот так с ходу признать убийцей, поскольку у каждого есть определенное алиби. В какой-то мере мы все – алиби друг для друга.
– Нет. Но я скажу вам, что именно смешно. Смешно и глупо в сотый раз спрашивать меня об одном и том же. Смешно и по-дурацки держать меня здесь уже семь часов подряд. Я голодна, устала и хочу в туалет – мне срочно нужно поменять прокладку.
Лицо моего мучителя заливает краска. Я знала, что он так отреагирует. Каким бы прожженным негодяем ни был человек, упоминание о женских прокладках всегда выбивает его из равновесия. Уж не знаю почему. Но это работает только с неженатыми, а мой фигурант явно не женат. Только и не спрашивайте, откуда я знаю. Знаю, и все.
– Вас отведут в туалет.
– Я что, под арестом, чтобы меня водили?
– Такие правила.
– Тогда идем.
– Я позову…
– Нет, пошли вместе. С вами я, по крайней мере, уже немного знакома, и такие интимные вещи, как про-кладки…
– Туалет в конце коридора. У вас десять минут.
Я шагаю к двери и надеюсь, что мужик не видит моей ухмылки.
Однако я засиделась в его кабинете. Вся эта комедия мне порядком надоела, а потому мне надо позвонить. Вообще-то у нас отобрали сотовые, но у меня есть еще один, номер которого известен только моему сыну и Натке, но сами они на него никогда не звонят. Это моя экстренная связь. Когда я поняла, что нас собираются затолкать в машину и отвезти в участок для дачи показаний, как было заявлено, то припрятала мобильник, а баба, которая перетряхивала мои вещи, трубку не нашла.
