– Бидди, не вешай трубку, – прошу я. – Мне нужно кое-что проверить.
Кладу телефон, торопливо выхожу из комнаты и стучусь в дверь Айрин. Никто не отзывается. Но я говорю себе, что это срочно и что бог Айрин поймет, – и вхожу в комнату.
Я вижу целое море склоненных голов. Черт возьми! Очевидно, у них час молитвы, а я помешала. Но я не сдаюсь. Мне нужно знать.
Я пробираюсь к Айрин мимо фигур, скрестивших ноги по-турецки. Айрин сидит на кровати. Ее волосы блестят, глаза закрыты, на румяном лице экстаз. Алан прав: она действительно горячая штучка.
– Айрин? – шепчу я ей на ухо. – Айрин, простите, что отрываю. Это правда, что вы хотите снять еще одну комнату?
Глаза Айрин открываются, и она поворачивается ко мне.
– Да, – отвечает она шепотом. – Для моей подруги Сони.
Она указывает на Соню, еще более белокурую и горячую, чем сама Айрин. Черт побери! Алан решит, что попал в рай.
– Я могу сдать вам свою.
– Замечательно! – У Айрин округляются глаза. – Когда?
– Как только мы сможем обо всем договориться. Заходите ко мне, когда освободитесь.
Я выхожу на цыпочках, и мой мозг лихорадочно работает. Что же делать? Я не могу выложить Бидди все начистоту: ведь она сейчас так взвинчена. Если она будет расстраиваться еще и из-за моих проблем, никому от этого не будет пользы.
Итак… Ладно, вот что я сделаю:
1. Помогу Бидди и папе.
2. Не стану их тревожить.
3. По-тихому разберусь со своей жизнью.
4. Расскажу им основные детали, когда все уладится.
5. Даже когда все уладится, им ни к чему знать каждую мучительную деталь моей жизни.
6. Особенно про то, как Деметра даже не могла вспомнить, уволила она меня или нет.
7. И как меня приняли за бездомную.
Но что же мне все-таки сказать? Здесь и сейчас? Что же я скажу Бидди?
Я беру телефон и делаю глубокий вдох.
– Бидди… Появилась… э-э… возможность, – говорю я в трубку. – Это трудно объяснить… Во всяком случае, главное то, что я смогу вам помочь. Я приеду завтра.
– Ты приедешь завтра? – Бидди ошеломлена. – Кейти, дорогая! А как долго ты сможешь пробыть?
– Пока что не знаю точно, – туманно отвечаю я. – Мне нужно кое с кем переговорить… кое-что уладить… Вероятно, на пару недель. Или побольше. Как-то так.
– Значит, ты берешь отпуск? – предполагает Бидди. – Как та милая леди, которая пару лет назад захотела научиться варить варенье, помнишь? Она взяла отпуск на работе в городе. На полгода. Как ты думаешь, ты сможешь столько у нас пробыть?
В голосе Бидди я слышу надежду. Откровенно говоря, я не знаю, что ответить.
Полгода. Ясно одно: за эти полгода мне непременно нужно найти работу.
– Пробуду, сколько смогу, – наконец говорю я, обходя молчанием вопрос Бидди. – Как приятно будет вас увидеть! Жду не дождусь!
– О, Кейти, я тоже! – Радость Бидди бьет ключом. – Как замечательно, что ты какое-то время побудешь дома! Твой папа будет в восторге. Все будут в восторге. Дорогая, я правда думаю, что с твоей помощью у нас с этим глампингом что-нибудь получится…
Она все говорит и говорит, а я опускаюсь на заваленную барахлом постель и смотрю на потолок, весь в пятнах. Полный любви голос Бидди – словно бальзам на мои раны. Значит, я кому-то нужна. И я уже предвкушаю домашнюю еду, комнату с настоящим стенным шкафом, вид из окна на холмы.
Но в то же время моя решимость крепнет. Я просто беру тайм-аут, но не сдаюсь. Мне же чуть больше двадцати. Неужели я позволю первому же препятствию разрушить мои честолюбивые мечты? Нет! В один прекрасный день я еще буду работать в брендинговой фирме. Буду ходить по мосту Ватерлоо и думать: «Это мой город». Да, так и будет.
