Однако коллективу ничего объяснять не пришлось — они у меня умненькие, золотые головы! Они сдержанно похвалили первый вышедший греческий кусок — без надрыва, но и без злорадства. А у меня на столе лежал уже следующий шедевр. Я подписала его, не читая — а какой смысл читать, если править и рецензировать все равно нельзя? — и отправила на верстку. Но тут позвонили верстальщики и сообщили, что материал не умещается на полосе, и из него вылез так называемый хвост. В любой другой ситуации я бы сократила его без сожалений — нет таких материалов, которые нельзя было бы не сократить. Этому меня еще Александр Иванович учил. Но тут особый случай, ярмарка лицемерия продолжала работать!
Я вызвала Ясную.
— Юля, — вкрадчиво сообщила я ей, — из твоего материала вылез хвост. Я предлагаю кусочек, который не вмещается на полосу, напечатать в следующем номере — мы с него начнем твою третью главу.
Ясная поджала губы и вышла из кабинета. Та-а-ак, смиренно подумала я. Сейчас проснется Америка в неурочный час. И я не ошиблась. Ледяной голос в трубке сообщил:
— Мне кажется, вы что-то не понимаете. Очерк должен быть напечатан в полном объеме. А если он не умещается — снимите рекламу.
Вот это да! Любой газетчик вам скажет, что реклама — это святая корова любого издания. Это — живые деньги, на которые живет редакция, это бизнес, в конце концов. Можно сократить любой материал, уменьшить до спичечного коробка любую картинку — но не рекламу!
У меня до сих пор этот ледяной голос стоит в ушах: «Мне кажется, вы что-то не понимаете!»
Я ничего не имею против служебных романов. Наоборот, считаю их даже полезными — как для отдельного сотрудника, так и для всего коллектива в целом. Влюбленность в собственном офисе заставляет человека с удовольствием и радостью торопиться на работу каждый день — а ведь это так хорошо, когда сотрудник идет на службу, как на праздник! Коллектив, наблюдая за развитием романа коллег, сплачивается и проникается разными противоречивыми чувствами — то сопереживает, то завидует, то злобствует. И это все же лучше, чем подсиживать друг друга или бездельничать. Любовь вообще хороший стимул в работе, она вдохновляет на подвиги, которые при умелом руководстве можно использовать для общего дела. Я сама была свидетелем, как результатом влюбленности сотрудников становились отличные статьи, интересные командировки, всплески бешеной работоспособности и вдохновения. Даже когда парочки занимаются любовью на столах в кабинетах — как это случилось с Лешей и Ниной — это в принципе делу никак не вредит.
Плохой эта ситуация может оказаться только в одном случае: когда один из влюбленных начинает двигать карьеру своего фаворита. Что может ждать газету при таком раскладе, даже представить страшно. Юля — девушка амбициозная, жадная, строптивая. Куда приведут всех нас ее аппетиты — тогда можно было только догадываться…
Слухи о новом издании, которое задумал выпускать Хозяин, курсировали по издательскому дому все больше и больше. Об этой новости заходил разговор всякий раз, когда в одном месте собирались больше двух человек. Ясная появлялась в офисе все реже и реже — и это тоже был довод в пользу моей гипотезы о ее будущем повышении. С Недобежкиным мы все чаще вели задушевные разговоры — его кабинет располагался в самом конце длинного коридора, там было удобно и уютно покурить, поболтать и при этом остаться совершенно незамеченной. В этот раз Слава почему-то нервничал, краснел, ерзал на стуле и нервно курил. Он даже не мог поговорить о чем-то другом для отвода глаза и выпалил сразу, как только я опустилась на стул:
— Ты серьезно полагаешь, что Ясная станет главным редактором нового журнала?
— У меня в этом нет никаких сомнений, — кивнула я. И черт опять потянул меня за мой длинный язык! Мне показалось мало этой достаточно опасной фразы, и я брякнула:
— А тебя, Слава, она возьмет к себе заместителем.
Недобежкин вспыхнул, как от удара.
— Что ты такое говоришь! Никогда такого не будет! — он минуту соображал, потом снова с пафосом заверил: — Даже если представить невозможное, и твой прогноз сбудется — я ни за что не буду с ней работать! Я лучше уволюсь! Я лучше застрелюсь!
