– Да. Он сказал, что у него стали дрожать руки и поэтому оперировать он больше не может, – объясняет она. – Вообще он человек очень ответственный был… тогда. Вы хотите…
– Да. Я хочу поговорить с ним.
– Ну так я тебе его обеспечу! – говорит Павел.
– Пожалуй, давай на следующей неделе.
– Спать-то вы когда собираетесь? – не выдерживает Шитова.
– Ночью, может, пару часов удастся перехватить вот тут на кушетке, – и перевожу разговор на другую тему: – Елена Михайловна, я пройду по палатам, посмотрю… Когда Ваня приедет, сразу поменяйте капельницу. А я ещё посмотрю, что там у нас в реанимации. Можно ли туда положить. Тогда мы с Ванькой его на третий этаж занесём и там устроим.
– Александр Николаевич… Вы же будете здесь. Если пойдут пациенты, то вам не вырваться в реанимацию…
Шитова говорит дело.
– Согласен. Пусть до утра полежит здесь. Елена Михайловна, вы-то когда домой пойдёте? Давайте, вот Ваня приедет, капельницу поменяете, и отдыхать, – заканчиваю я строго.
– Александр Николаевич, – её глаза начинают опасно поблёскивать, – давайте сразу договоримся один раз и на всё оставшееся долгое время. Я сама буду решать, когда я тут не нужна. Договорились? Может, я изголодалась по работе.
– Договорились, – уступаю я.
– Ну сами посудите! Галя одна на два поста! Лиза… Вы сами видите…
– А я? – обиженно переспрашивает Павел.
– Санитарам – выносить утки и судна! – шутливо отмахивается она.
Почему-то всем нам сразу становится весело. Неужели команда подбирается?
* * *
На лестнице меня ловит медсестра Галя.
– Александр Николаевич! В двадцать четвёртой у бабули бред. Какого-то Сашеньку всё зовёт.
– Ну что ж, раз зовёт, придётся Сашеньке прийти к ней, – я фыркаю: вот ведь совпадение! – Пойдёмте.
В палате вижу, что бред действительно есть.
– Сашенька, зайчик, – тянет ко мне руку больная, – принеси бабушке водички…
Галя прыскает. Я её понимаю. «Теперь все тут будут звать меня Сашенькой-зайчиком», – проносится в голове.
– Дайте ей немного попить, – прошу её, а сам осторожно сажаю бабулю и начинаю прослушивать. Хорошо, что трубка так и осталась при мне.
То, что у неё воспаление лёгких, я знаю, но судя по записям в истории, оно стало ослабевать, а тут – бред. Щупаю её лоб. Понятно… Более сорока. Рецидив…
– Галя. Приготовьте жаропонижающее внутримышечно.
– А температуру измерить?
– Я уже измерил. Сорок и две.
– Вы так шутите? – не понимает она.
– Можете поставить градусник и меня проверить, – суховато говорю я.
– Я поставлю…
– И укол обязательно.
Галя ставит термометр и уходит готовить укол.
Ещё не спящие соседки бабули молча за всем наблюдают.
– Скажите, вчера, позавчера в палате окно открывали? – спрашиваю я их.
– Да вчера оно полдня было открыто. Нюра открыла и забыла, – говорит одна из женщин. – Потом Светлана Сергеевна во время вечернего обхода сама закрывала и ругалась.
Вспоминаю слова Михал Михалыча – из-за бестолковой няньки выходить не можем. А Нюра – это одна из двух санитарок. И что мне с ней делать?
Появляется Галя со шприцем.
– Вот и укольчик!
– Давайте, – беру у неё шприц.
Она вынимает термометр, смотрит на него, потом на меня.
– Что? Что-то не так? – я изображаю недоумение.
Глаза Гали готовы выпрыгнуть из орбит.
– Так сколько же там?
– Сорок и одна…
Осторожно поворачиваю больную и делаю укол.
– Галя, через два часа снова посмотрите температуру. Наверное, придётся сделать ещё один укол. А пока найдите её историю и принесите мне. Кто её ведет?
– Надежда Ивановна.
– Хорошо… У остальных как, нет пожеланий? – обращаюсь я к бабулиным соседкам.
– Доктор! Три ночи уже не сплю. Может, можно снотворного?
– Вы у нас с чем?
– Обследование у меня. Надежда Ивановна положила…
– Посмотрите-ка на меня, – изучаю её «своим» взглядом. – Думаю, что у вас проблемы со щитовидкой. Давно проверялись?
– Да не проверялась я…
– Ладно. Утро вечера мудренее. Сегодня поспите вволю. Посмотрите мне в глаза… Вам очень уютно в вашей кровати… Вы устали… Вам хочется спать… Сейчас вы уснете и будете спать восемь часов. Раз… Два… Три! – и слегка щёлкаю пальцами.
Глаза женщины медленно закрываются, она глубоко вздыхает и засыпает.
– Пойдёмте, Галя. Спокойной вам ночи! – говорю сразу всем в палате.
