На следующую ночь рейс Кевина вновь отменяют, и на следующую – тоже. Я слежу за новостями из Бостона. Совершенно сюрреалистично наблюдать за новостями из дома, когда ты на другом континенте.
Мы с Мари обедали несколько раз вместе. Она прекрасная, смешная и классная и такая француженка. Она дает мне советы по шопингу, и я беспрекословно им следую. Я покупаю два платья в маленьком магазинчике, а туфли – в Bon Marché. Обряд посвящения. Я часто бываю одна. Как-то раз я часами ходила по городу. Одна сижу в уличном кафе, ем салат из помидоров – теперь я вегетарианка. Это так не по-французски. Мари говорит, что во Франции не есть мясо считается непатриотичным. Тем не менее она приглашает меня в маленький и очень приятный веганский ресторан рядом с ее квартирой. Она говорит мне, что Нью-Йорк ее не вдохновляет, в отличие от Лос-Анджелеса.
В последний вечер я должна появиться в книжном магазине. Я объясняю водителю на французском, где находится магазин, и он меня понимает. Я чувствую вспышку радости. В книжном я вижу друга, который переехал в Париж, и Брэда, экскурсовода. Приходят сестра Мари и еще несколько десятков человек.
После встречи мы едем в квартиру Мари, где запланировали вечеринку. Во мне бурлят эмоции. Я счастлива, но мне так жаль Бостон. Я чувствую облегчение, что моя мама в порядке, но я волнуюсь за многих других. Я скучаю по Кевину и жалею, что он не со мной. Как часто в Бостоне я мечтала о Париже. А теперь я в Париже и мечтаю о доме. В какой-то момент вечером я начинаю плакать. Мари зовет меня в спальню. Мы вместе сидим на кровати и разговариваем. Когда я говорю: «Я порчу вечеринку», она просто пожимает плечами и предлагает посидеть еще. Она передает мне бокал вина.
После того как рейсы Кевина отменили три раза подряд, Мари начала подкалывать меня и говорить, что я его выдумала. Через несколько дней после нашей свадьбы она пишет мне и говорит, что думала обо мне, и спрашивает, как все прошло. Я отвечаю ей и прикладываю несколько фотографий. Она отвечает: «Спасибо за фотографии! Великолепное платье! И этот парень, которого ты называла Кевином и наняла для фотографий, выглядит неплохо».
Они наконец встречаются, когда мы возвращаемся во Францию на Американский фестиваль в Венсене (городе рядом с Парижем, последняя станция метро). Это невероятное событие, тут полно американских авторов, а слушатели – все французы. Американцы часто смотрят на французов довольно однобоко: «Они все одинаковые, они считают, что то, как мы себя ведем – это ужасно». Американский фестиваль весь основан на том, что французы думают о нас. Мое имя соседствует со слоганами типа «Что же случилось с американской мечтой?».
После фестиваля, уже в Париже, мы с Кевином идем на экскурсию по опере. Потом мы идем на местный рынок и обедаем там же. Мы стоим около мужчины, который продает соль в стеклянных банках. Ряд за рядом – розовая, бежевая, зеленая соль.
Тем же вечером мы ужинаем у Мари и Жан-Пьера. Оказывается, что Кевин и Жан-Пьер любят одни и те же группы. Кевин играет в шахматы с их младшим сыном, несмотря на то, что они не могут друг другу ничего сказать. Мы выпиваем много вина и не ложимся до двух часов ночи.
Когда по телевизору я вижу новости о терактах в Париже, я думаю о Мари и Жан-Пьере и об их детях. Я тут же им пишу. Когда они отвечают, я чувствую огромное облегчение. Мир так ненадежен и так суров. Но, по крайней мере, наши друзья в порядке. В книге «Обручение» отец Дельфины – пианист в отеле «де Крийон». Ее дом – это дом на улице Кашуа, увитый плющом. Множество моих воспоминаний находят свое место в истории. Летний карнавал, музыкальный магазин. Мороженое в форме цветов. Макаруны из Arnaud Delmontel. Даже маленькие бенье, которые я съела на уличном рынке (правда, Мари меня поправляет – француженка никогда бы не съела три штуки. В книге, естественно, остается одна штучка).
Когда-то Париж был местом, существовавшим лишь в моих мечтах. Даже когда я сама увидела этот город, я не увидела его по-настоящему. Это парадокс писателя – иногда вещи становятся реальнее, когда ты видишь их глазами персонажа. Когда ты не смотришь на что-то, а смотришь через кого-то.
