Однако вернусь к рассказу о Париже.
В районе Паси было несколько известных русских ресторанов: «Никита», «Распутин». Но русским нелегко дается ресторанный бизнес. Почему-то им все время ставят палки в колеса: то не дают разрешения на спиртное, то ограничивают часы работы до полуночи, хотя французские рестораны могут до утра быть открыты.
Однажды я разговорился с французским бизнесменом, и он удивил меня своим объяснением.
— Мы, французы, считаем, что Россия чересчур велика. Мы не можем позволить русским развернуться на нашей земле, потому что тогда сюда хлынет нескончаемый поток эмигрантов.
— Что же тут плохого?
— Вы начнете скупать здесь все — заводы, фабрики, дома, города. Вы станете хозяевами. А что нам делать? Вам прислуживать? Но это наша страна!
— Тем не менее рынок должен быть доступен всем.
— Только не русским. У вас грязные деньги.
— Почему грязные? Я слышу об этом не в первый раз. Всюду нас ругают за наши деньги.
— У вас в России все коррумпировано, все воруют.
— А у вас? — возмущался я. — У вас только честные бизнесмены? Разве в газетах то и дело не появляются разоблачительные статьи о ваших чиновниках? О чиновниках не только правительственного уровня отдельно взятой страны, но и уровня Европарламента! Вы почему-то легко забываете об этом. Вам не нравится признавать, что у вас тоже воруют и обманывают. Вы предпочитаете ругать нас. Причем ругаете всех подряд, мажете нас черной краской. Почему?
Он пожал плечами в ответ.
— Хотите, чтобы я объяснил? — продолжил я. — Совсем недавно в России был социалистический строй. Европа и Америка приложили немало сил, чтобы развалить социализм, подталкивая нас в сторону капитализма. И вот капитализм пришел. Люди ринулись зарабатывать деньги. Вполне понятно, что не каждый способен делать бизнес, поэтому кто-то быстро разбогател, а кто-то остался ни с чем. У вас ведь точно так же обстоят дела. Только у вас это расслоение произошло давно, а у нас только что. Наши богачи бросаются вам в глаза, потому что каких-нибудь пять лет назад у них не было ничего, а к своим миллионерам вы давно привыкли. Вы родились, а они уже были, поэтому вам кажется, что в Европе все упорядочено. Но это иллюзия. Если у нас и есть беззаконие, то это по причине отсутствия вразумительных законов. Наша система только-только устанавливается, ее рано порицать, рано судить. Зато о вашей коррупции можно говорить с полным основанием, что именно она подталкивает многих бизнесменов в России вести нечестную игру.
— Вот вы и сами заговорили о нечестной игре, — обрадовался француз, словно подловил меня на слове. — Ваши деньги грязные, поэтому мы не хотим вкладывать их в нашу экономику.
— Вы просто хотите заполучить их. И нашу нефть, и наш газ, и наши земли. И вы считаете, что ваше желание разбогатеть — законно, а наше — преступно. Мне кажется, что наш разговор не имеет смысла.
Подобные беседы бывали часто. В большинстве случаев мои собеседники ссылались на какие-то газетные статьи, где речь шла о русской мафии, но не могли привести никаких конкретных фактов. Это были пустые слова. Им было выгодно, что вокруг русских, приехавших на Запад, создано отрицательное информационное поле, потому что это давало им право не позволять нам развернуться на их территории.
Но справедливости ради надо сказать, что так рассуждали не все.
Однажды я забрел в ресторан «Фуке», что на Елисейских Полях. Наверное, это один из самых старых ресторанов на центральной улице Парижа. Там всегда собиралась компания стареньких польских евреев, которые с равным удовольствием обсуждали искусство, бизнес и политику Увидев их впервые, я сразу вспомнил странных и смешных старичков из «Золотого теленка», которых Ильф и Петров обрядили в крахмальные воротнички и пикейные жилеты и которых «тянула сюда, на солнечный угол, долголетняя привычка и необходимость почесать старые языки».
Познакомившись с ними ближе, я выяснил, что почти все они прошли через мясорубку сталинских лагерей, поэтому о «прелестях социализма» могли судить по собственному опыту. Но, к моему удивлению, в них не было ни капли враждебности ни к СССР, ни к русскому народу. Все они сколотили свои капитальцы в чисто «еврейских» профессиях: кто-то был часовщиком, кто-то — ювелиром, кто-то — портным. Все хорошо говорили по-русски и живо интересовались новостями из России. Поскольку у меня в квартире стояла спутниковая антенна и я ежедневно слушал новости центральных российских телеканалов, старички справлялись у меня о последних событиях.
