Нахожу нужную парковку и высматриваю зеленый шатер с развевающимся над ним черным флагом «Иглз». Стоянка переполнена: повсюду шатры, группки людей, грили, — но минут через десять наконец удается заметить брата.
На Джейке футболка с 99-м номером, выпущенная в память о Джероме Брауне.[10] Брат пьет пиво из зеленого стаканчика, а рядом с ним наш общий друг Скотт возится с грилем. Какое-то время я просто стою и радуюсь, глядя на брата. Джейк сияет и обнимает Скотта, которого я не видел с тех пор, как в последний раз приезжал в Южную Филадельфию. У Джейка лицо раскраснелось — видно, он уже немного поддал, — но это меня не беспокоит: моего брата хмель только веселит. Как и отца, ничто не радует Джейка так, как день матча «Иглз».
— Хэнк Баскетт пришел выпить с нами! — кричит Джейк, завидев меня, и тут же бежит, чтобы хлопнуть поднятыми ладонями по моим ладоням и стукнуться грудью в мою грудь.
— Как жизнь, чувак? — здоровается Скотт и тоже хлопает ладонью по моей ладони. Он широко улыбается — наверное, рад меня видеть. — Ух, ну и здоровый же ты! Что, машины вместо штанги поднимал? — Я горделиво улыбаюсь, а он щупает мой бицепс, по-дружески так. — Сколько лет… э-э… то есть сколько месяцев мы с тобой не виделись?
От меня не ускользает взгляд, которым они с Джейком обмениваются, но я и рта не успеваю раскрыть, как Скотт кричит в сторону шатра:
— Эй, вы там, жиртресты! Я вас сейчас познакомлю с Пэтом, братом Джейка!
Шатер размером с маленький дом. Прохожу через разрез в стенке и вижу огромный плоский телевизор на штабеле ящиков из-под молока. Пятеро тучных мужчин, все в футболках «Иглз», сидят на складных стульчиках и смотрят предматчевый обзор. Скотт на одном дыхании выстреливает их имена. Когда он называет мое, мужчины кивают, машут мне и отворачиваются к телевизору. У всех в руках наладонники, глаза перебегают с экранчиков на большой экран и обратно. И почти все они в наушниках, которые, видимо, подсоединены к мобильным телефонам.
— Не обращай внимания, они просто пытаются получить свежайшую информацию, — говорит Скотт, когда мы выходим из шатра. — После того как они сделают ставки, будут подружелюбнее.
— А кто они такие? — спрашиваю.
— Парни с моей работы. Я сейчас компьютерщик в «Диджитал кросс хелс», мы делаем сайты для семейных врачей.
— Как они умудряются смотреть телевизор прямо на парковке?
Брат ведет меня за шатер и показывает моторчик в металлическом корпусе.
— Газовый генератор.
Потом машет на верхушку шатра, где торчит серый кругляш.
— Спутниковая тарелка.
— Что они будут делать со всем этим оборудованием, когда пойдут на матч? — интересуюсь я.
— А, — смеется Скотт, — да у них билетов нет.
Джейк наливает в пластиковый стаканчик «Йинлинг лагер» и протягивает мне, и тут я замечаю три сумки-холодильника, набитые пивом, — наверное, четыре или пять ящиков поместилось. Я знаю, пластиковые стаканчики нужны, чтобы не привлекать внимания полиции: если стоять с открытой банкой пива в руках, могут и арестовать, но за пластиковый стаканчик ничего не будет. Пакет с пустыми бутылками и банками возле шатра намекает, что Джейка со Скоттом мне уже не догнать.
Заканчивая готовить завтрак — толстые сардельки на гриле и яичницу в сковородке на примусе, — Скотт практически не задает вопросов о том, чем я занимался, пока мы не виделись, и я ему за это благодарен. Я, впрочем, уверен, что брат уже все рассказал ему и про психушку, и про мою разлуку с Никки, но все равно хорошо, что я могу наслаждаться футболом без лишних расспросов.
Скотт рассказывает про свою жизнь. Во дела: пока меня лечили, он женился на девушке по имени Виллоу, и у них даже есть трехлетние дочки-близняшки: Тами и Джери-Лин. Скотт показывает фотографию, которую хранит в бумажнике; на ней девочки одеты, как балерины, в розовые балетные пачки и трико, на головах миниатюрные серебряные диадемы, а руки вытянуты к небу.
— Мои маленькие плясуньи, — говорит Скотт, перекладывая полдюжины сарделек на верхнюю решетку барбекю, чтобы не остыли, пока готовится следующая партия. — Теперь мы живем в Пенсильвании, в Хавертауне.
