— Настоящая именная футболка Хэнка Баскетта? — восклицает он. — Да, Пэт, с твоей стороны это было великодушно. Похоже, Тиффани действительно нуждалась только в дружеском участии, которое ты и проявил, потому что ты славный парень.
Не могу сдержать улыбку: я ведь и вправду изо всех сил пытаюсь быть славным парнем.
— Да, знаю, но теперь она преследует меня по всему городу.
— То есть?
И я рассказываю Клиффу, что с самой вечеринки, всякий раз, когда я надеваю мусорный мешок и выхожу на пробежку, Тиффани уже поджидает меня возле дома в коротеньких беговых шортиках и розовой головной повязке.
— Я очень вежливо объяснил ей, что предпочитаю бегать в одиночестве, и попросил уйти, но она и внимания не обратила. Просто бежала за мной всю дорогу, держась в пяти футах. На следующий день случилось то же самое, и с тех пор она постоянно бегает за мной. Каким-то образом вычислила мой график: только я выхожу из дому за час перед закатом — она уже тут как тут, готовая следовать за мной повсюду. Я бегу быстро, но она не отстает. Поворачиваю на опасные улицы, и она следом. И не выдыхается: когда я наконец останавливаюсь перед своим домом, она знай себе бежит дальше по улице. И никогда не здоровается и не прощается.
— Почему ты не хочешь, чтобы она бегала с тобой? — говорит Клифф.
В ответ я спрашиваю, а что бы подумала его жена Соня, если бы на каждой пробежке за ним по пятам трусила какая-нибудь сексапильная красотка.
Клифф улыбается, как улыбаются мужчины, когда остаются одни и говорят о женщинах всякие фривольности.
— Так ты считаешь, что Тиффани сексапильная? — вдруг спрашивает он, повергая меня в недоумение: не знал, что психотерапевтам можно разговаривать вот так, по-приятельски.
Интересно, значит ли это, что Клифф считает меня своим приятелем?
— Ну да, сексапильная, — отвечаю. — Но я-то женат.
— Сколько времени прошло с тех пор, как ты виделся с Никки?
Говорю, что не знаю. Может, пара месяцев.
— Ты действительно веришь в это? — Клифф снова теребит подбородок.
Мой голос, отвечающий «да», явно повышен, и даже крепкое словечко слетает с языка. Я тут же сожалею об этом, ведь Клифф обращался ко мне по-дружески, а нормальные люди не кричат на своих друзей и не швыряются бранными словами.
— Извините, — говорю я, видя, что Клифф явно испугался.
— Все хорошо. — Он выдавливает улыбку. — Я склонен полагать, что ты действительно так думаешь. — Клифф задумчиво чешет голову, а потом выдает: — Моя жена любит иностранное кино. Тебе нравится иностранное кино?
— С субтитрами?
— Да.
— Терпеть не могу такие фильмы.
— Я тоже, — признается Клифф. — В основном потому, что…
— Нет хеппи-эндов.
— Точно. — Клифф направляет на меня коричневый палец. — Только в тоску вгоняют.
Горячо киваю в знак полного согласия, хотя я давно не ходил ни на какое кино, да и не собираюсь до возвращения Никки. Ведь у меня теперь собственная жизнь — фильм, который я смотрю не переставая.
— Раньше жена постоянно просила сводить ее на какой-нибудь иностранный фильм с субтитрами, — говорит Клифф. — Чуть ли не каждый день приставала, пока я наконец не сдался. И каждую среду мы ходили на вечерний сеанс в «Ритц», смотрели очередное депрессивное кино. И знаешь что?
— Что?
— Через год мы просто перестали ходить.
— Почему?
— Она перестала просить.
— Почему?
— Не знаю. Но вот о чем я подумал. Если ты проявишь интерес к Тиффани, попросишь составить тебе компанию на пробежке и даже пригласишь поужинать пару раз — не исключено, что через неделю-другую она сама устанет от этой погони и оставит тебя в покое. Дай ей то, чего она хочет, и она, возможно, больше этого не захочет. Понятно?
Чего ж непонятного. Однако не могу удержаться, чтобы не спросить:
— Думаете, сработает?
Клифф пожимает плечами, и я проникаюсь уверенностью: сработает.
