— Почему ты не сказал мне о Розалин, Брент?
Он долго молчал, а потом ответил:
— Не знаю. В день нашей довольно поспешной свадьбы это казалось несущественным…
— Казалось несущественным? — громко перебила Кэролайн. — Ты вступаешь в низменную связь с французской проституткой, от которой у нее вне брака рождается дочь, эта девочка живет с тобой, и ты не счел это достаточно важным, чтобы сообщить своей жене? — Она в недоумении покачала головой. — Тебе не приходило в голову, что в твоих действиях была доля обмана?
Брент стиснул зубы, Кэролайн ясно видела это, но продолжал смотреть ей в глаза.
— Я не упомянул о существовании дочери, — объяснил он, — потому что понимал твое нежелание находиться здесь, со мной. Мне казалось, что нужно дать тебе немного времени, прежде чем объявить, что ты теперь мать маленькой ненормальной девочки, которая целыми днями бегает по поместью без присмотра и пакостит.
Кэролайн немного смягчила тон.
— Почему ты не рассказал мне за завтраком перед отъездом? Я спросила тебя напрямик, есть ли у тебя дети…
Резкий смех графа оборвал Кэролайн на полуслове.
— Кэролайн, ты дразнила меня…
— Глупости. Я не из тех женщин, которые могут дразнить мужчину, с которым едва знакомы.
Брент с любопытством посмотрел на жену.
— Ты говорила о детях от «другого случайного союза», имея в виду брак, и поскольку я еще никогда не был женат, полагаю, честно ответил тебе в то утро.
Кэролайн усмехнулась.
— Не думаю. Ты намеренно и ловко избежал прямого ответа, и я уверена, что выглядела дурой в глазах Недды и Дэвиса.
Брент провел рукой по волосам и откинулся на спинку канапе.
— Ни Недда, ни Дэвис не думают о тебе ничего подобного. Я знаю, они оба считают, что я напрасно утаил это от тебя. Ты им очень нравишься.
Кэролайн собралась с духом.
— Больше никого нет?
— В смысле?
— Больше нет детей? — чуть не прокричала она с обидой.
— Нет, — последовал спокойный ответ, — но я намереваюсь вскоре изменить эту ситуацию.
Кэролайн тайком взглянула на него из-под опущенных ресниц.
— Ты уверен?
Брент слабо улыбнулся.
— Абсолютно. И в том, и в другом.
Кэролайн не могла придумать весомого возражения на его намеки и отвернулась, принявшись с живым интересом рассматривать часы на каминной полке, как бы завороженная движением маятника.
— Дочь значит для меня больше, чем ты можешь себе представить, Кэролайн, — тихо признался Брент. — Она часть меня и во многих отношениях, даже своим рассеянным сознанием, очень на меня похожа. Надеюсь, что со временем она и тебе станет дорога.
Кэролайн не могла об этом думать. Она не хотела ни к кому из них привязываться, чтобы потом, когда уедет в Америку, не мучиться от тоски. Прогнав ненужные мысли, Кэролайн поняла, что сейчас представилась возможность перевести разговор в нужное ей русло и обсудить насущную проблему.
— У меня есть кое-какие соображения по поводу Розалин, Брент, — сказала она с напускной уверенностью.
Он шумно выдохнул.
— Мне не терпится их услышать.
Кэролайн повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Она обучена?
Брент сузил глаза.
— Чему обучена? Она не собака, Кэролайн.
— Разумеется, она не собака. — У нее вспыхнули щеки. — Я имею в виду, она обучена облегчаться, как положено, или ей надо менять белье?
Граф заметно удивился, но не смутился.
— В целом она может сама за собой следить. Почему ты спрашиваешь?
Кэролайн посерьезнела и смолкла, собираясь с мыслями. Предположения, которые она сделала относительно своей новой дочери, начали проясняться.
Набравшись храбрости, она сказала:
— Мне кажется, что четырехлетний ребенок, который может самостоятельно справлять личные нужды, манипулировать взрослыми, перенося их вещи из одной комнаты в другую, быть достаточно хитрым, чтобы намеренно спрятать мои туфли в голубой комнате…
— Она спрятала твои туфли в голубой комнате? — спросил Брент сквозь смех, в котором слышалась даже горделивая нотка.
Кэролайн строго на него посмотрела.
— Ты не слушаешь, о чем я говорю, Брент.
— Так о чем же ты говоришь?
Она быстро выпалила:
— О том, что, по-моему, она не так уж больна.
Брента эти слова определенно не впечатлили.
— Кэролайн, я ее отец…
