Это ее взбесило. Вскипая от возмущения, она без обиняков заявила:
— Мне нужна теплица…
— Мне нужен сын.
Кэролайн в ужасе уставилась на мужа.
— Ты ведь не думаешь… — Брент наклонил голову и принялся водить носом по ее шее. У Кэролайн заколотилось сердце. Мягко оттолкнув его, она гневно потребовала: — Мне нужна теплица.
— А мне нужна ты, Кэролайн, — прошептал граф. — Полагаю, это будет честный обмен. Мы оба посеем семена.
На этом Брент отпустил ее.
Кэролайн попятилась и споткнулась о спинку своего стула. Ее дыхание сбилось, все тело тряслось.
— Это смешно, — сдавленным голосом проронила она, отходя подальше от мужа и не глядя в его сторону.
— Подумай об этом, Кэролайн, — посоветовал он, теперь уже позволяя едва слышным ноткам злости и отвращения просочиться в свой голос.
Кэролайн решительно не понимала, с какой стати Бренту было злиться или испытывать отвращение. Ведь это он ее принуждал, а не она его.
Кэролайн расправила плечи, пригладила волосы и устремила испепеляющий взгляд на графа, стоявшего по другую сторону стола.
— Как характерно для мужчины идти на любую хитрость, лишь бы добиться своего, давать жене необходимое только в обмен на сексуальные услуги, — дерзко воскликнула она.
Брент, глаза которого стали черными от гнева, двинулся на нее. Кэролайн, однако, не сдавала позиций, отказываясь отступать.
— И как характерно для женщины дразнить мужа, а потом отказывать в сексуальных услугах, пока он не согласится купить ей необходимое, которое я, впрочем, назвал бы излишним, ибо от теплиц столько же пользы, сколько от бриллиантов.
Кэролайн ахнула и попятилась, потому что граф уже был совсем рядом.
— Я ни в чем не отказываю и уж точно не дразню тебя. Моя просьба никак не связана с сексом!
— Разве? — Челюсти графа заметно сжались, а голос стал угрожающе тихим. — Насколько мне помнится, «скромно» прося о маленькой вещи, которая кажется тебе необходимой, ты прижималась ко мне так близко, что твои груди чуть не выпали из платья прямо мне в руки.
Рот и глаза Кэролайн широко раскрылись от шока.
— Думала, я не замечу или не пойму, чего ты пытаешься добиться?
— Как ты смеешь!
— Скажи, дорогая моя женушка, — проговорил Брент, принимаясь гладить ладонью ложбинку между ее грудей, — твои соски такие же мягкие и розовые, как губы, или темно-коричневые и чувственные, как глаза? Я куплю тебе пять новых розовых кустов, если позволишь взглянуть на них одним глазком, десять, если дашь попробовать на вкус.
Она ударила его по щеке. Больно.
Он стиснул зубы, но не сдвинулся с места. Даже его взгляд остался прикованным к ее глазам, бросая вызов, а рука медленно скользнула вниз и обхватила ее левую грудь. Потом с ловкостью, которой Кэролайн не могла предвидеть, он опустил лиф платья и полностью обнажил ее.
Кэролайн вздрогнула и впервые в жизни почувствовала себя абсолютно беспомощной. Ее руки безвольно висели по бокам; она знала, что должна обороняться, но не могла освободиться от гипноза пронзительных глаз мужа. Брент не опустил головы, не отвел глаз от ее лица, просто его пальцы нежно скользили и возбуждали ее соски, заставляя их твердеть и посылать всему телу мелкие искры необычных сладостных ощущений.
Внезапно граф задышал так же тяжело, как и она, и без колебания перевел взгляд на ее тело.
— Брент…
Она чувствовала себя слабой, трепеща в его руках.
Граф неспешно, тщательно изучал ее в свете свечей, как будто любовался ценным произведением искусства или бережно хранимой вещью, одновременно медленно водил ладонями по ее соскам, мягко скользил по ним подушечками больших пальцев, а потом нежно обхватывал груди и, как бы массируя, сжимал их.
И когда Кэролайн показалось, что она вот-вот упадет на него, он поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза.
— На мой взгляд, цвет изумителен, Кэролайн, — хриплым шепотом сказал Брент. — Темное бургундское на светлом шампанском. Цвета хорошего французского вина. Когда ты будешь готова и позволишь мне оценить его вкус, мне достанется такой деликатес…
Он вновь обхватил ее груди сильными, теплыми ладонями.
Когда сладкий, текучий зной разлился по телу и собрался между ног, Кэролайн тихонько заскулила.
