— Хорошо.
Брент повернулся, но, прежде чем он двинулся к выходу, она схватила его за руку, вскочила с кресла и, заколебавшись всего на долю секунды, крепко обняла.
— Спасибо, — шепнула она.
Граф поднял руку, чтобы погладить шелковистые волосы Кэролайн, но не успел он даже подумать об этом, как она быстро, не глядя на него, отстранилась и вернулась в кресло.
Брент постоял еще минуту, молча рассматривая профиль жены, склонившейся над книгой, потом повернулся и пошел к двери.
— Увидимся за ужином, — тихо сказал он.
Для Кэролайн, однако, уже не существовало ничего, кроме финансовых расчетов, лежавших перед ней на столе.
Кэролайн, одетая в бледно-розовое вечернее платье, свободно собрала волосы на затылке маленькой белой лентой и нарочито неспешно направилась в кухню на ужин, полагая, что там ее терпеливо дожидаются Недда, Дэвис и Брент. Но она увидела только мужа, который стоял у небольшого окна, глядя на луга и холмы, затянутые плотной сеткой дождя.
На столе она увидела блюдо с холодным ростбифом и сыром, хлеб, вазу со сливами, бутылку вина и приборы для двоих.
— Дэвис и Недда к нам не присоединятся? — робко спросила Кэролайн.
— Они заняты, — небрежно бросил граф, оборачиваясь. Окинув жену быстрым взглядом, он подошел, помог ей сесть, зажег три свечи на столе и занял место рядом. — Сегодня мы одни.
— Прекрасно, — быстро проговорила Кэролайн, нервно поглядывая, как Брент наливает вино. Сегодня он тоже нарядился к ужину, надев белую шелковую рубашку с галстуком, серо-голубые бриджи и темно-серый смокинг. Одежда сидела на нем безукоризненно, да и сам он выглядел идеально. Отметив это, Кэролайн улыбнулась.
— Тебя что-то рассмешило? — спросил Брент, тоже повеселев.
— Мы нелепо смотримся, сидя на кухне в таких нарядах, — широко улыбаясь, ответила Кэролайн.
Граф расплылся в улыбке и, поднеся бокал к губам, сделал большой глоток. Потом он медленно поставил его на стол и стал любоваться прозрачной, светлой жидкостью внутри.
— Кэролайн, — начал он низким голосом, — я должен признать, что ты не самая красивая из женщин, которых я когда-либо знал. Но, вне всякого сомнения, независимо от того, что на тебе надето, ты самая сексуальная.
Кэролайн поразили его слова, и она почувствовала, как запылали ее щеки. Девушка не представляла, почему продолжает удивляться прямолинейности мужа, ведь за последние несколько дней она уже успела понять, что для него естественно разговаривать в подобной манере. Впрочем, не исключено, что он намеренно направил беседу в такое русло, чтобы она могла ясно изложить свои планы на будущее.
Потянувшись за бокалом, Кэролайн поднесла его к губам, сделала глоток и, собравшись с духом, выпалила:
— Думаю, ты имеешь право знать, что я не намереваюсь заводить детей.
В комнате наступила мертвая тишина. Даже дождь, казалось, перестал стучать в окно.
Кэролайн смотрела на бокал, ожидая, что муж накричит на нее или отвесит звонкую пощечину. И граф имел полное право на это. Спустя несколько мгновений невыносимого молчания Брент совершенно поверг ее в шок, потянувшись за ее тарелкой и принявшись накладывать еду с блюда.
— Могу я спросить, почему ты перевела разговор с наших нарядов на детей?
Кэролайн заерзала от холодного тона его голоса.
— Я просто подумала, что ты должен знать мое отношение, прежде чем…
— Прежде чем мы станем близки, Кэролайн?
Он перекручивал ее слова, как ему было выгодно, и это сводило с ума.
— Я хочу, чтобы ты понимал.
— Я хочу сына, мне нужен наследник.
Голос Брента вновь зазвучал спокойно и сдержанно, как будто он принял окончательное и бесповоротное решение по этому поводу.
Кэролайн отважно возразила:
— Я не хочу детей. Пожалуйста, уважай мое решение.
Ненадолго задержав на жене взгляд, Брент потянулся за своей тарелкой и принялся ее наполнять.
— Все женщины хотят детей, Кэролайн, в том числе леди благородного происхождения. Мне не верится, что ты отличаешься от остальных, и это подводит меня к мысли, что ты боишься либо родов, либо секса. Я хотел бы знать, чего именно и почему.
Кэролайн сделала глубокий вдох. Она не могла спорить с Брентом, но и не могла рассказать ему о своих планах, не вызвав подозрений. Поэтому, рассудила она, единственный шанс — это обратиться к его логике, его разуму.
