Когда вконец расстроенная Агнесса ушла, она обратилась ко мне:
– Лиза, я по-настоящему начинаю опасаться за вас.
– Не берите в голову. Меня, видимо, просто пугают. Хотят, чтобы я уехала из вашего дома.
– Но почему?
– Вот этого я не знаю. Скорее всего, потому, что кто-то решил, что тогда у пруда я могла услышать или увидеть что-то лишнее. Но вот что?
– Повторите еще раз, что вы тогда услышали, – попросила меня Вера Дмитриевна.
– «Как договорились, подарок привезу в субботу. Не волнуйтесь, он будет доставлен в целости и сохранности…», – процитировала я.
– Тут вроде бы все понятно, – сказала Вера Дмитриевна. – В субботу мы празднуем день рождения Алисы. Будет концерт, будут артисты, и, конечно же, будут подарки. Ничего крамольного я в этой фразе не вижу.
– Но, может быть, здесь дело в другом. Как я вам уже рассказывала, в беседке состоялась романтическая встреча тет-а-тет. И нельзя исключить такой вариант, что пара, заподозрив во мне нежеланного свидетеля, не хочет огласки и пытается всеми способами выдворить меня из дома. Но я совершенно честно вам говорю, я так и не поняла, кто и с кем в тот вечер встречался в беседке.
– У меня есть кое-какие кандидатуры, – задумчиво проговорила Вера Дмитриевна. – Например, гувернантка Яна и охранник Дима, я заметила, что у них в последнее время сложились весьма нежные отношения.
– И кто-то из них обременен семьей?
– По-моему, никто.
– Где же здесь криминал? Свободные люди имеют полное право на личную жизнь. Единственное, что им можно «пришить», так это то, что Яна, убегая на свидание, оставила Алису одну, хотя в одиннадцать вечера маленькие дети, как правило, спят без задних ног.
– Да, вы правы. Криминала здесь нет, – согласилась со мной Вера Дмитриевна.
– Криминал возможен тогда, – продолжала я гнуть свою линию, – когда, например, в уединенном месте мадемуазель Игрек встречается с женатым мужчиной или мистер Икс с замужней женщиной.
Честно говоря, я понимала, что нарываюсь на неприятности, но мне почему-то было на это плевать. И опять Вера Дмитриевна удивила меня.
– Ваши рассуждения вполне логичны, но вариант номер «раз» абсолютно неправдоподобен. Второй вариант я не исключаю, но и он маловероятен, – сказала она задумчиво. – Хотя кто знает… И вот еще о чем я подумала… Подарок, который должен быть доставлен в субботу в целости и сохранности. Ведь его можно доставить как в наш дом, так и из нашего дома. Верно ведь? Может быть, кто-то из обслуживающего персонала задумывает элементарное хищение. Ведь в доме есть драгоценности. И есть змеюка, которая за всем этим следит. На эту роль, кстати, очень подходит Агнесса, которая очень рачительная и внимательная хозяйка.
– Ну а я здесь при чем?
– Вот этого я и не понимаю, поэтому настоятельно рекомендую вам снова переночевать в моей комнате, а то мало ли что… Да и мне с вами будет спокойнее.
– Я не возражаю. Кстати, почему вы мне не сказали, что горничная Марии Эрнестовны уволилась буквально сразу же после ее похорон?
Моя подопечная пожала плечами:
– У меня как-то это из головы вылетело. Но смею вас заверить, что Полина, так ее зовут, – женщина честная, порядочная, и Машеньку она любила. К тому же я ее очень хорошо знаю, она в школе, где я преподавала, медсестрой работала, и именно я переманила ее к нам.
– Но почему она так поспешно уволилась?
– У нее сложились какие-то тяжелые семейные обстоятельства. Глубоко я в это не вникала. Мне не до того было…
Когда Вера Дмитриевна уснула, я включила ночник и начала листать записную книжку покойной Марии Эрнестовны. Ничего интересного в ней не было, обычные короткие записи для памяти: дни рождения прислуги, кому какие подарки дарить, перечень необходимых дел, стоимость покупок, рецепты омолаживающих масок, стихотворное поздравление каким-то Свидерским с серебряной свадьбой… И вдруг на одной из страничек мое внимание привлекла короткая запись, стоявшая особняком: «Мои болячки – это кара за мое легкомыслие, которое обернулось подлостью по отношению к другому человеку. Этот человек, добрая душа, меня простил. Но Бог не простил. Так что не смею роптать…»
