Все это она говорила ровным спокойным тоном, без раздражения и скрытого ехидства, просто констатируя факты.
И тут я вспомнила, что хотела ей сообщить еще утром.
– Да, я совсем забыла вам сказать: этой ночью Вере Дмитриевне явилась покойная Мария Эрнестовна.
Домоправительница побледнела, пошатнулась, ухватила меня за плечо, и я испугалась, что она сейчас упадет в обморок.
– Вы что такое говорите! – воскликнула она, и глаза ее наполнились мистическим ужасом.
– Да нет, не волнуйтесь, ничего сверхъестественного. – И я живописала ей ночное происшествие и показала клочок розовой кашемировой ткани.
Выслушав мой рассказ, Агнесса Николаевна облизала пересохшие губы и приказала:
– Пойдемте со мной.
Мы поднялись на лифте в мансарду. Большую ее часть занимал зимний сад, но слева была небольшая комната типа кладовой, плотно уставленная стеллажами и шкафами. Впритык к скошенной стене стоял вместительный старый комод. Агнесса Николаевна открыла его нижний ящик, порылась в нем и вынула большую розовую шаль из тонкого кашемира с серебряными узорами. Когда она ее развернула, стало видно, что из одного угла шали был вырван небольшой клок. Я приложила к ткани найденный мной лоскуток, он точнехонько подошел к порванному месту.
– Вы кому-нибудь еще рассказывали про… привидение в шали?
– Нет, никому. Только вам.
Домоправительница положила шаль на место, закрыла комод и оперлась на него спиной.
– Не знаю, что и подумать…
– Скажите, кто, кроме вас, знал о том, что шаль хранится в этом комоде?
– Только я и Вера Дмитриевна.
– Значит, Галина Герасимовна не знала?
– Нет. Она вообще про эту шаль ничего не знает.
– А ее горничная?
– Тоже нет. И потом непонятно, кому и зачем понадобилось устраивать все это представление?
– Не знаю. Хотя предположить могу: сильный стресс у человека, перенесшего инсульт, способен вызвать второй удар…
Агнесса Николаевна резко повернулась ко мне.
– Вы хотите сказать, что кто-то хотел навредить Вере Дмитриевне?
– Не исключено.
– Но почему? Вера Дмитриевна никому ничего не сделала плохого!
Я не стала отвечать на этот вопрос, потому что не знала, что ответить, и, в свою очередь, задала свой:
– Кто сегодня ночью был в усадьбе?
– В большом доме, кроме хозяев, – вы, я и Яна, няня Алисы. В доме для прислуги – горничная, шофер, садовник, в домике у ворот дежурили два охранника.
– А Люся?
– Она живет в Технограде, и ее возит на работу муж. Кстати, над обеими входными дверями – как парадной, так и со стороны бассейна – круглосуточно работают видеокамеры, которые зафиксировали бы, если бы кто-то ночью вошел в дом.
– Получается, что злоумышленника нужно искать внутри дома.
Агнесса бросила на меня быстрый тоскливый взгляд.
– Все равно выходит какая-то бессмыслица: только я знала, где лежит шаль, но, клянусь вам, я не наряжалась привидением, потому что Вера Дмитриевна для меня близкий, родной человек, и потом, мне изображать покойную Машеньку… это немыслимо…
– Знаете, если преследовать какую-то определенную цель, то узнать, где лежит эта шаль, полагаю, незатруднительно. Притом, что некоторые обитатели дома страдают чрезмерным любопытством, как я уже успела заметить.
– Вы это о горничной?
Я молча кивнула головой.
– Тогда получается, что… Но нет, это невозможно! Я не верю, что она способна на такое! И потом зачем? Вера Дмитриевна приняла ее вполне доброжелательно.
Под словом «она», как я поняла, Агнесса имела в виду Галину Герасимовну.
– А может быть, кто-то хотел ее подставить?
Домоправительница окинула меня внимательным взглядом:
– Мысль, конечно, интересная, но кто?
Когда мы спускались по лестнице, домоправительница остановилась и крепко сжала мне руку:
– Пожалуйста, никому об этом происшествии ни слова, но на всякий случай не оставляйте Веру Дмитриевну на ночь одну…
– Не беспокойтесь, я теперь буду ночевать в ее комнате.
– Очень хорошо. А я постараюсь выяснить, кто устроил эту глупую шутку.
Я решила ей не говорить, что собираюсь заняться тем же самым, поэтому спросила совсем о другом:
– Скажите, а Вера Дмитриевна курила до болезни?
– Да, курила.
– Сигареты «Вог»?
– Да, это ее любимые… А вы как узнали? – удивилась Агнесса.
