Мой караван. Избранные стихотворения (сборник) - страница 9

---

Перейти на стр. ОК

---

Стараюсь поступать, как честь повелевает.

Позволь хоть чувствовать мне так, как я хочу!

С ним ладишь, кажется, а он грозит борьбой.

Но другом скажется, когда объявишь бой.

Ни дружбы, ни вражды, скотина, не выносит!

Нет, не таких врагов искали мы с тобой.

У деда моего был, сказывают, враг:

В раздоре – золото, сокровище для драк:

Не сразу нападёт, а крикнет: «Защищайся!»

Никто, никто уже теперь не крикнет так!..

1967

Подземелья

Ключи от подземелий подсознанья

Звенят опять на поясе моём.

Сегодня я, заблудшее созданье,

Сойду туда с коптящим фонарём.

Как воют своды в страшной анфиладе!

А впрочем, выясняется в конце,

Что все подвалы наши – на эстраде,

Все тайны, как посмотришь, – на лице.

У нас и подсознание – снаружи.

Всё просто: нам получше – вам похуже,

Кот хочет сала, палки просит пёс.

Успех собрата мучит нас до слёз.

Но чтоб до истин этих доискаться,

Не стоит в преисподнюю спускаться!

≈1980

Душа вещей

Люблю дома, где вещи не имущество,

Где вещи легче лодок на причале.

И не люблю вещей без преимущества

Волшебного общения с вещами.

Нет, не в тебе, очаг, твоё могущество.

Хоть весь дровами, точно рот словами,

Набейся – я и тут не обожгусь ещё,

Не будь огня – меж камнем и дровами.

Мне скажут: брось мечты, рисуй действительность;

Пиши как есть: сапог, подкову, грушу…

Но есть и у действительности видимость,

А я ищу под видимостью душу.

И повторяю всюду и везде:

Не в соли соль. Гвоздь тоже не в гвозде.

1960‑е гг.

«Не пиши, не пиши, не печатай…»

Не пиши, не пиши, не печатай

Хриплых книг, восславляющих плоть.

От козлиной струны волосатой

Упаси

Твою лиру

Господь!

Не записывай рык на пластинки

И не шли к отдалённой звезде,

В серебристую дымку

Инстинкты

И бурчанья в твоём животе.

Верь:

Затылок твой – круглый и плотный,

Группа крови и мускул ноги

Не предстанут зарёй путеводной

Пред лицо поколений других!

…Как волокна огнистого пуха,

Из столетья в столетье

Летят

Звёзды разума, сполохи духа,

И страницы в веках шелестят…

Но уж то, что твоя козлоногость,

Возгордясь, разбежалась туда ж, –

Для меня беспримерная новость!

Бедный мастер!

Закинь карандаш,

Отползи поскорее к затону,

Отрасти себе жабры и хвост,

Ибо путь от Платона к планктону

И от Фидия к мидии – прост.

1960‑е гг.

Гедонизм

Когда грустят матёрые,

Умеющие жить,

Я как-то не догадываюсь –

Что им предложить.

Пудовый ключ от Ревеля?

Большую глыбу с Альп?

Грозу в степях? Раба в цепях?

Иль собственный мой скальп?

Что делать. Мне не верится,

Что им помочь могли б

Луч солнца,

Цветик Аленький

И летний лепет лип.

1990‑е гг.

«Дышат снегом на флоксах росинки…»

      Дышат снегом на флоксах росинки.

В поздних сумерках зренье теряю.

Но, взойдя на дорогу с тропинки,

Новым зреньем глаза расширяю.

      Лужи спят на дорогах ненастных.

А на их перламутровых бельмах –

Срезы крыш, по-вечернему ясных,

Острота́ чердаков корабельных.

      Лунка льда – в миражи дождевые,

Как стеклянная дверца, раскрыта;

Там верёвки дрожат бельевые –

И на снасти похожи до вскрика!

      …Скоро инеем станет прохлада.

Что там, в поле? Хомяк или кролик?

Или, – призрак усталого взгляда, –

Это сумерек дёрнулся промельк?

      Журавлей горловая валторна

      Отжурчала за снежною тучей…

Скрипка сумерек!

Спой мне повторно;

Дай мне Веру, Надежду и Случай!

1969

Человек

Сквозь туман заблуждений, сквозь дебри

                              сомнений

Пробирается вдаль человеческий гений:

Зажигает фонарь на вершине маячной,

По тростинке проходит над пропастью мрачной,

В тяжких недрах земли обливается потом,

На серебряных крышах стоит звездочётом,

Над морями на тихом летит монгольфьере,

Разбивается насмерть на личном примере.

Он на землю приходит то пылким Икаром,

То бесстрашным и добрым Алленом Бомбаром, –

Личным другом Надежды, врагом Заблужденья,

Чья рука равносильна руке провиденья, –

Фермопильским вождём, капитаном

                              «Кон-Тики»,

Человеком, бегущим на дальние крики…

Летописцем, исполненным вещего рвенья

Никого не забыть, кроме пугал забвенья.

В каждом веке он первый. Но в деле, в котором

Подозренье в корысти покажется вздором,

Где никем не могло бы тщеславие двигать,

Где гляди не гляди, а не выглядишь выгод:

Между койками ходит в чумном карантине,

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---