Мой друг Бобби - страница 16

Тут она увидела, что я не одна: и Миа, и Тин Тат, и даже Судхир, который неизвестно откуда взялся, — все здесь и все хохочут. Урмила разобиделась всерьёз.

— Над старухой смеётесь, а не знаете, что старым людям приходится часто есть. Понемногу, но часто. А я вот чай пью. Что тут такого? Чего хохочете?

Настала минута задобрить Урмилу, и я сказала:

— Не сердись, тётя Урмила, пей себе чай на здоровье, а нам дай немножко фруктов для Бобби! Можно и овощей тоже…

Фруктов Урмила не дала, но, всё ещё ворча, насыпала мне в подол гороха, положила несколько помидоров и огурец.

— Что за дом, что за дом! — вздыхала она. — Больше зверей, чем людей! И сколько съедают эти звери! А бедной старухе чаю спокойно выпить и то не дают!

Бобби поел с большим аппетитом. После еды он начал зевать, зарылся головой в передние лапы и заснул.

Мы втроём сидели и смотрели, как спит медвежонок. К нам тихонько подошла Диана и грустно заглянула мне в глаза. Я почесала ей загривок и спросила:

— Тебе нравится Бобби?

Диана согласно кивнула.

Бобби подрастал так быстро, а воспитывался так медленно, что скоро стал похож на второгодника. Бобби совершенно не умел вести себя прилично и, говоря по правде, оставался настоящим дикарём. Кусался, хотя, надо заметить в его оправдание, старался не укусить до крови. В последнее время он взял привычку строить рожи, толкаться и вообще безобразничать. Наверное, Бобби усвоил, что за укус ему попадёт, а за другие проделки — нет.

Джамаи-бабу дразнил меня. Он говорил:

— Ну что, медвежья мамочка, сынок твой как был хулиганом, так и остался!

Я злилась, но отмалчивалась. Бывали случаи, когда Бобби меня тоже выводил из терпения.

Однажды я привязала Бобби к дереву, а сама села с учебником у окна, чтоб одним глазком присматривать за медвежонком. Пришёл учитель. Бобби подобрался к клетке обезьянки Рупи и начал стучать по прутьям лапами, строить Рупи рожи и приплясывать. Это привело Рупи в такое неистовство, что она чуть клетку не сломала. Мало того что Рупи верещала во всю мочь, к ней присоединились попугаи Лиа и Пиа, которые дружно завопили:

— Какой-шум-какой-шум-какой-шум-шум-шум!

Такое веселье пошло, что дальше некуда.

Я попросила учителя:

— Можно выйти попить воды?

Выбежала во двор, отхлестала Бобби по щекам и стала отвязывать от дерева, чтоб посадить на цепь перед его домиком. Бобби вырвался и в один миг влез на самую верхушку высокой вишни. Как назло, отец перед отъездом спилил нижние ветки дерева, чтоб мы на него не лазили.

Бобби с цепью на шее сидел на верхней ветке, прижавшись щекой к стволу вишни, и выглядел очень задумчивым. Как ни звали его, Бобби не откликался, будто неожиданно оглох и онемел. Рупи решила было сквитаться с Бобби и, взобравшись на дерево, стала корчить жуткие гримасы, но Бобби и на неё не обращал никакого внимания. Рупи надулась и, чтоб утешиться, принялась искать блох в густой шерсти собаки Бхолы.

Рупи, наверное, ущипнула Бхолу, потому что пёс вдруг взвыл. Его немедленно поддержала вся собачья компания. Бобби был безразличен. Даже кролики разволновались и стали толкаться носами и поводить ушами — они так разговаривают. Пиа и Лиа не могли допустить, чтобы обошлись без них, и орали как могли, хотя, что именно они орали, невозможно было разобрать. И наконец, в хор вступили кошачьи голоса. Бобби сидел себе на дереве, отрешённый от суеты, как Будда.

Мне, конечно, было стыдно, что я так сильно отшлёпала Бобби. Мне казалось, будто все обитатели двора, от Джека и до утёнка, укоряют меня и упрашивают Бобби спуститься на землю.

В это время на веранду вышла Бина и, конечно, вставила своё слово:

— Мини, ты здесь? Ты что, не слышишь? Учитель зовёт! Вот подожди, придёт с работы твой Джамаи-бабу! Гнать надо этого медведя-дурака! Ну что за девочка, одни медведи на уме! А ты, Бобби? С какой это стати ты на дерево забрался?

Бобби пренебрежительно посмотрел на Бину, прижался к дереву другой щекой и устремил взгляд в небо.

Я вернулась в комнату. Учитель битых полчаса отчитывал меня. Он так разозлился, что на уроке арифметики стал просто придираться. И ещё домашнее задание дал: переписать по двадцать раз все примеры, которые мы с ним решали.