— Когда он будет там, — сказала Керсти, — сможем мы его иногда навещать? — голос у нее немного дрожал.
— Конечно, — сказал папа. — Это не расстояние, летом можно устроить прекрасный пикник. Мы приедем, позовем его, и он приплывет к нам.
— А вдруг другие люди его заметят?
— Вполне возможно, — сказал Ворчун. — Если он окажется забывчивым, рассеянным и обнаружит себя. Или если он войдет в раж, когда будет охотиться на поверхности. Или наскочит на лодку, как это было с почтальоном. Нам остается только надеяться, что он будет себя хорошо вести.
— Даже если люди заметят его, они не смогут понять, что же это такое, — сказал папа. — Они будут думать — о, может быть, это просто какое-то бревно, или какой-то мираж, или лосось выпрыгивает, или выдры играют, или всплыл утонувший олень. Они будут строить всякие предположения, и только мы будем знать, что в этом озере живет водоконь.
Погрузить Крузо не составило большого труда.
К озеру спускалась каменистая тропа, и папа по ней подвел грузовик задним ходом прямо к воде. Крузо, конечно, не было видно: его еще не позвали.
Итак, утром, 14 апреля 1933 года все было готово. Дети сидели в кабине грузовика, а папа и Ворчун стояли в конце спущенного трапа. Мама осталась дома, но она дала прощальное угощение для Крузо, которым они собирались выманить его из озера, потом заманить на трап, а потом в кузов.
Долго обсуждали, чем именно его заманивать. Шоколадным печеньем? Сардинами в томатном соусе? Или его первой в жизни едой — сардинами в масле?
— Проблема в том, — сказал отец, — что если положить эти рыбки цепочкой, ему, возможно, будет трудно взять их с земли. Это замедлит его продвижение, а может, он и вообще не захочет делать усилий. Значит, нужна такая приманка, которую я мог бы тянуть перед ним, но чтобы он не мог схватить ее раньше времени, и что-то достаточно длинное, чтобы мне самому случайно не быть съеденным.
— Связку сосисок! — сказала мама.
— Блестящая идея! — сказал папа.
Теперь он внимательно огляделся, прислушался, но никого не увидел и ничего не услышал. Он подошел к кромке воды и позвал: «Крузо!» — и тот приплыл, подняв большие волны.
Папа и Ворчун опасались, что, может, теперь водоконь не захочет выйти из озера, в котором после благополучно окончившегося путешествия, он прожил более трех лет. Но опасения оказались напрасными.
Папа медленно пятился назад, волоча связку сосисок, а Крузо, как гигантская гусеница, вытащил себя из воды и медленно подобрался к грузовику. Вытянув шею, стремясь схватить конец длинной связки, он взгромоздился на трап, а потом продвинулся в кузов. Рессоры грузовика заскрипели и застонали под его тяжестью. Бросив приманку около самой кабины, папа быстро выскочил в маленькую боковую дверь и побежал к трапу. Пока Крузо, довольно урча, пожирал сосиски, папа и Ворчун взялись с обеих сторон за трап, подняли его и туго завинтили болты. С погрузкой было покончено!
Во время самой перевозки тоже не было особых трудностей. Двигаясь на юг, они приехали сначала в Гленфинен, потом строго на восток, вдоль северного побережья Лох-Айла до Форта Вильям. Около Лох-Лохи они сделали остановку. Папа немного обеспокоился, что у водоконя может пересохнуть кожа, поэтому здесь, примерно на полпути, он и Ворчун набрали в ведра воды и выплеснули ее в щели кузова. В ответ раздалось тихое благодарное мычанье.
На Лох-Ойх они опять остановились, чтобы повторить водную процедуру. Папа и Ворчун пошли зачерпнуть воды, Керсти и Энгес тоже выпрыгнули из кабины, чтобы немного размяться. В тот момент, когда отец собирался выплеснуть последнее ведро, они услышали звук приближающегося автомобиля.
— Уйдите с дороги, дети, — сказал отец. Они стояли и ждали, пока машина вывернется из-за поворота. «Туристы», — думали они. Но это была полицейская машина. Они напряженно следили, как машина приближается, надеясь, что она проедет мимо, но машина замедлила ход и подъехала к стоянке.
— Быстро, — сказал отец Ворчуну. — Подними капот.
Констебль вышел из машины.
— Что-то случилось? — спросил он.
«Да, случилось,» — подумал отец, но сказал бодрым голосом:
